Твари в пути
Шрифт:
— Мелочно? — холодно произнес Плетеный Человек. — Страдания — это единственное, что еще имеет ценность на осенних холмах. А страдания тех, кто заслужил их… — он остановил взгляд на застывшем на коленях трау, — это моя собственность по праву.
Роффе выглядел так, словно из него вырезали его душу. Хотя если вспомнить слова сэра Норлингтона о связи трау с его скрипкой, то, вероятно, так все и обстояло. Роффе был все равно, что мертв, и сейчас держался в мире живых будто по инерции, а быть может, ему просто не давали умереть…
— И чем же он заслужил подобное? — гневно спросил Джеймс.
— Он подвел
Усатое существо под его взглядом пронзительно заверещало, сотрясаясь в судорогах от боли. Крысь то и дело хватался руками за душащую его удавку, но был не в силах даже немного ослабить ее своими пальцами. Присмотревшись, Джеймс увидел, что суставы на обеих его руках раздроблены, а фаланги превращены в жалкие обрубки. Несмотря на все то зло, что причинил им хвостатый, молодому рыцарю вдруг стало его невероятно жалко — несчастный Крысь никогда уже не сможет держать свое крошечное перо.
— Мне были нужны ответы… — Плетеный Человек проследил за взглядом Джеймса. — А спригганские наперстки-вороты наилучший метод их получить.
— Чего вы пытаетесь добиться своей жестокостью? — глухо спросил Джеймс.
— Пытки и страх смерти позволяют добиться нужного результата быстрее всего, или, быть может, вы не согласны? — Он покачал головой. — Хотя мне не нужно ваше согласие… Мне нужно, чтобы вы истекли кровью настолько медленно, насколько это возможно. Мне нужно, чтобы вы при этом кричали, но не просто вопили от боли, а честно открыли мне, что вы были намерены делать с пустыми гробами? Как именно вы планировали провести ритуал пробуждения? А еще — куда вы спрятали стеклянные ключи? Креслин…
Один из спригганов снял с пояса нечто, напоминающее цепь с торчащими штырями, фигурными замками, тонкими серебряными трубками и винтом ворота. Сжимая в одной руке свой меч, другой он принялся ловко вертеть и складывать цепь, собирая из нее какую-то жуткого вида машину.
— Пока Креслин готовит «Вымогатель», — начал Плетеный Человек, — может быть, вы расскажете мне все сами? Отцедите немного откровенности, как сделали до вас эти двое? — Он указал на Роффе и Крыся. Полумышь при этом повернул свою голову — удивительно, но на его морде будто бы проступало удовлетворение. Казалось, он улыбался…
— Подумать только! — неожиданно вступил в разговор сэр Норлингтон. — Великий Смотритель грозится выпустить из двух жалких человечишек всю кровь! Великий Смотритель грозится заставить нас изойти в криках! Вот только он не знает, что скорее поскользнется на нашей крови, и оглохнет от наших криков.
— Сэр, — испуганно начал Джеймс, — быть может, все же не ст`oит…
— Что?! — Плетеный Человек глядел на старозаветного паладина удивленно. — Кое-кто тут настолько уверен в себе, что пытается угрожать мне? Что ж, возможно, двое живых наглецов — это слишком много. Чтобы пролить свет на кое-какие детали, достаточно будет и одного.
— Именно с этого и начинается падение… — сказал сэр Норлингтон.
— Убей его, Верберин. — Плетеный Человек указал на старозаветного паладина сприггану, волосы которого вперемешку с перьями походили на высокую корону. Истекающий смолой меч взметнулся в воздух, но тут рыцарь сказал то, что заставило Смотрителя
— Великий Смотритель оказался именно там, где было нужно.
— Что? — Плетеный Человек сделал шаг к паладинам.
— Я кое-что понял, — сказал сэр Норлингтон. — Вернее, я понял все. Именно ваши слова дополнили картину. Если бы не слухи о готовящемся ритуале пробуждения, вы бы не спустились сюда еще тысячу лет? Что ж… как удачно совпало, что до вас дошли эти слухи. Быть может, если бы ваши глаза не были сплетены из ниток, вы бы увидели все эти очевидные вещи: пустые гробы, двое чужаков, записи в некоей книжице, намеренно подброшенной двум олухам, чтобы они попытались дозваться до некоего трау, который привел бы сюда… Ха-ха-ха! — Старозаветный паладин невесело рассмеялся. — Все это — лишь авантюра, которая была спланирована с одной единственной целью — чтобы великий и могущественный Смотритель сам лично спустился сюда! Быть может, мне ст`oит напомнить вам, кому из лежащих здесь, это может быть нужно и зачем?
В этот самый миг дверь в усыпальницу начала закрываться. По тому, как затравленно обернулся на нее Плетеный Человек, Джеймс понял, что сэр Норлингтон оказался прав.
— Проклятье, — прошептал Смотритель.
Спригганы встали рядом с ним, держа мечи наготове. Трау, не отпуская от груди того, что осталось от скрипки, спиной вперед заковылял в сторону пустых гробов и замерших подле паладинов. А предоставленный сам себе Крысь исхитрился-таки стянуть с себя ослабевшую удавку и пополз к Джеймсу, судя по всему, надеясь найти у него защиту.
Крышки хрустальных саркофагов с жутким скрипом пошли трещинами и тут же разлетелись стеклянными брызгами, засыпав осколками мраморные плиты по всему залу…
… В это самое время на поверхности молния по имени Меганни неожиданно вздрогнула, будто отряхиваясь от вековой пыли. Ее сапфировые вены засияли, и она засветилась в ночи, будто титанический фонарь. Словно древняя колонна, на капитель которой навалили тяжелую балку, она вся изошла мелкими трещинами. В следующее мгновение она напряглась, точно из нее потянули все ее жилы, сверкнула и с чудовищным громом исчезла.
Синюю вспышку видели во всех уголках Терновых Холмов.
Но никто не заметил молодую девушку с темно-синей, исписанной ветвистым сапфировым рисунком кожей, падающую из самой сердцевины погасшей молнии. Она открыла глаза в воздухе, будто очнулась от долгого сна, и в первое мгновение не поняла, что происходит и где она находится. Она летела вниз, камнем падая на землю, а ветер рвал ее синие волосы. Она закричала, и в ее крике раздались шипение и жуткий треск.
Секунду спустя она поняла, что уже не падает, но по-прежнему кричит, и замолчала.
Молния по имени Меганни лежала на руках у высокого, невероятно тощего и сутулого существа в черном плаще с пелериной. У него был длинный узкий подбородок, а на голове — высокий бархатный колпак со свисающей к носу кисточкой. Помимо этого нежданный спаситель являлся обладателем длинного носа, раскосых глаз с озорным прищуром и хитрой ухмылки на тонких губах, казалось, соединяющей оба его уха.
Он стоял на плотном облаке, словно специально предназначенном для использования в виде подставки для ног.