Твари, в воде живущие (сборник)
Шрифт:
Остальные живцы остались у берега, Лукин прекрасно знал, что голодные щуки даже вполне банальных размеров порой атакуют свешенные за борт садки с рыбой, а дичь, на которую он охотился, приманивать вплотную к лодке никак не стоило.
Он сплюнул за борт и пододвинул высокий шнурованный ботинок поближе к плоской педали, лежавшей на дне — Володя сделал по его просьбе у аппарата включение ногой, как у стоматологической бормашины. (“Шесть с половиной тысяч рублей” — виновато сказал Дземешкевич, когда Лукин закончил изучать установку. “Рубле-е-ей…” — с непонятным Володе
За борт он не глядел, все равно волнение не позволяло ничего увидеть даже на малой глубине. Лукин внимательно смотрел на расщеп в стволе дерева-жерлицы, зажимающий нейлоновый трос, игравший сегодня роль лески.
Обычная щука, схватив приманку, разматывала жерлицу немного, на метр-другой, затем стояла неподвижно на одном месте, заглатывая живца — и лишь потом пыталась уйти, вытянув весь запас лески. Он не рассчитывал на такую классическую хватку — судя по первому опыту, тварь глотала леща мгновенно, как пилюлю; но какие-то секунды, десять или двадцать в лучшем случае, пока слетают с рогатки все многочисленные витки, у него в распоряжении будут…
А потом сработает аппарат.
Он оглянулся через плечо назад, где с носа лодки уходил в глубину толстый медный провод без изоляции, задержал взгляд на какую-то секунду — последняя проверка на всякий случай.
В этот момент тварь схватила живца.
И все-таки Лукин опять недооценил ее.
Жерлица сработала, как и требовалось — трос легко выскочил из расщепа и, разматываясь, погасил часть бешеной энергии рывка. Но и оставшейся части хватило с избытком…
Жерлица, вращаясь взбесившимся вентилятором, пронеслась под углом мимо надувного суденышка и нырнула в воду. Через долю секунды натянувшийся струной трос дернул лодку, мгновенно развернув. Она накренилась, низкий борт черпнул воды. Тяжеленный аппарат Дземешкевича скользнул по жесткому днищу…
Черт!!! Лукин едва успел выдернуть ногу — педаль, на которую он так и не надавил, зажало между сдвинувшимся аппаратом и мягким надувным бортом. Новый рывок, лодка накренилась сильнее. Вода снова хлынула через транец, крен увеличился еще больше.
И Лукин сам не понял, как очутился в озере — тело отреагировало рефлекторно, перевалившись за борт в самый последний момент, после которого лодка неизбежно должна была опрокинуться.
Тварь схватила живца на ходу, не замедляя набранного разбега — втянула в раскрытую пасть вместе с изрядной порцией воды и поплыла дальше. Сопротивления вытягиваемого троса она не почувствовала.
Зато почувствовала какие-то странные колебания, идущие с поверхности — на рыбу, птицу или животное не похоже, но все же может оказаться вполне съедобным…
Она замедлила движение, входя в разворот с большим радиусом и неожиданно почувствовала слабую режущую боль в желудке, куда отправился переставший трепыхаться лещ. Скорее удивленная, чем напуганная, тварь содрогнулась всем телом, желудок безуспешно попытался отрыгнуть содержимое — и тут
Тварь рванулась вперед, не выбирая направления.
Вода оказалась не такая уж и ледяная…
Выровнявшаяся лодка скакнула вперед резвым мустангом, громко хлопая днищем по волнам. Страховочный леер спасательного жилета тут же натянулся и потащил — по непонятному капризу дизайнерской мысли он крепился к жилету сзади на талии и теперь Лукин несся спиной вперед, мотаясь во все стороны. Сопротивление воды давило со страшной силой, в любой момент карабин леера мог не выдержать.
Он с трудом — руку потоком воды отбрасывало назад — нащупал леер, перевернулся на живот, головой вперед и на секунду подумал, что представляет из себя прекрасного живца.
Жилет не давал погрузиться, но невысокие волны Лукин прошибал насквозь, вода била в лицо, попадала в нос и рот. Казалось, что он преодолевал два метра до лодки целую вечность. Мокрый леер выскальзывал из рук, борт приближался медленно…
В самый последний момент, когда Лукин уже протягивал к нему руку, тварь резко изменила направление движения. Лодка рыскнула в сторону и торчащее весло чувствительно шарахнуло по голове — Лукин пробулькал ругательство, но успел ухватиться за черную пластиковую лопасть…
Через борт он перевалился осторожно, стараясь не нарушить неустойчивого равновесия. На дне лодки плескалось на полторы ладони воды. Лукин — мокрый, взъерошенный, отфыркивающийся — приподнялся на колени, оценивая обстановку.
Лодка ходко шла по широкой дуге, тварь тянула сильно, но ровно. Теперь можно не пороть горячку и аккуратно приступать ко второму этапу охоты.
Приступить он не успел — натянутый до звона трос внезапно провис, медленно и безвольно опускаясь вниз. Лодка, замедляясь, поплыла по инерции…
«Оборвала… — похолодел Лукин. — Мать твою, ну никак не могла она порвать… Значит, выплюнула…»
Больше он ничего не успел подумать…
Резкий толчок.
Лукин не удержался и рухнув в глубокую лужу на дне лодки. Борт вновь изрядно черпнул воды, но это было еще не самое худшее. Намертво укрепленный трос, натянувшийся теперь почти в противоположном направлении, чуть не оторвал кормовой транец. Между транцем и надувным бортом образовалась медленно растущая щель.
Лукин, рыча, вновь поднялся на колени. По лицу текла смешанная с водой кровь — падая, вскользь зацепил виском угол аппарата. И тут трос провис снова.
На сей раз он не поддался на уловку твари. Вцепился изо всех сил рукой в уключину, другой нашаривал педаль, мимолетно порадовавшись, что попросил Володю сделать ее водонепроницаемой.
Тварь не подавала признаков жизни теперь гораздо дольше, он успел нащупать педаль и с трудом вытащил ее, зажатую между бортом, аппаратом и днищем. Успел даже снова встревожиться затянувшейся паузой, когда новый прыжок лодки показал, что противник никуда не делся и сил у него более чем достаточно.
Тактика резких рывков и смены направлений принесла твари успех.