Твин Пикс: Следы в никуда
Шрифт:
Хоук тем временем связался с участком по телефону в номере. Выяснилось, что Филип Жерар никогда не привлекался полицией за правонарушения и не находится в розыске.
– Он чист, - сообщил Хоук.
– Осмотри машину мистера Жерара, - сказал Трумэн.
– Ваше второе имя Майк? – поинтересовался Купер.
– Да, в честь дяди.
– Как вы потеряли руку?
– В автокатастрофе. Я тогда мотался по стране, продавал лекарства – неплохая была работа. По дороге домой из Мемфиса у машины лопнула покрышка, ее занесло, и…
Энди приметил рядом с кроватью здоровый чемодан,
– Сейчас я торгую обувью, - сказал Жерар.
– Но они все на правую ногу, - сказал Энди.
– Это образцы, - однорукий чуть улыбнулся. – Кстати, я бы смог обеспечить ваше отделение качественной обувью, ведь для полицейских это важно, не так ли? Доставка за два дня гарантируется.
– На вашей левой руке была татуировка? – спросил Купер.
– Зачем вам это? Я обычный торговец! – при упоминании о татуировке однорукий разволновался.
– Вам задали простой вопрос, - пожал плечами шериф. – Если вы не расскажете сами, мы узнаем из других источников.
– Что там было написано? – спросил Купер.
– Там было написано… слово «мама», - сказал Жерар и расплакался от неприятных воспоминаний о потерянной руке.
У Купера больше не было вопросов к этому человеку, поэтому он и полицейские попрощались, оставив денежную компенсацию за сломанный дверной замок, и отбыли восвояси. Купер покидал мотель в некотором недоумении – он ожидал от встречи с таинственным одноруким большего, однако утешил себя тем, что сон – есть сон, и он не может быть стопроцентной уликой.
Перед тем, как уехать, Хоук отвел шерифа в сторону и показал ему на масляное пятно рядом с полицейской машиной, и сообщил, что недавно здесь побывал еще один автомобиль, и он принадлежит Джози Пэккард.
Глава 17
В стенах окружной тюрьмы Норма чувствовала себя неуютно, несмотря на то, что находилась она в административной секции и не увидела ни одной зарешеченной камеры или мрачного заключенного в тюремной робе. Даже сюда, в благоустроенный и светлый коридор, где она сидела в кресле и ждала мистера Муни, просачивался дух несвободы и лишений, который безраздельно властвовал в нескольких сотнях метров отсюда, в корпусах для заключенных.
Несмотря на то, что Норма давно не любила мужа, она часто, даже слишком, задумывалась о том, каково здесь заключенному под номером 24601, как он переносит бесконечные дни тяжелой искупительной работы и бесконечные ночи на одноместной койке. Она ждала встречи с Хэнком, которого не навещала восемь месяцев, со страхом – вдруг она увидит его окончательно изможденным, больным, озлобившимся на весь мир, с безразличием ко всему в глазах, и этому несчастному человеку придется объяснять, что он ей больше не нужен, что у нее теперь совсем другая жизнь и любовь.
К Норме подошел бодрый мистер Муни и сообщил:
– Слушание состоится через сорок минут, миссис Дженнингс. Лично я оцениваю шансы Хэнка выйти из тюремных стен сегодня вечером или завтра утром как очень и очень высокие, если
«Господи, уже завтра он будет дома», - с не совсем приятным волнением подумала Норма, у которой, однако, и в мыслях не было отказать мужу в помощи с комиссией и тем самым отдалить его освобождение.
– Я устроил вам с Хэнком встречу перед слушанием, он сейчас прибудет. Мисс Дженнингс, вчера я не был слишком фамильярен с вами?
– Нет, все в порядке, - ответила Норма. – Я обязательно скажу мужу, как вы помогли ему.
– Что ж, до встречи на слушании, - сказал мистер Муни.
Из соседней двери вышел Хэнк Дженнингс в сопровождении охранника. На нем была полосатая рубашка и джинсы, лицо было немного осунувшимся, но в целом Хэнк не производил впечатление сломленного человека. Когда он увидел Норму, его глаза наполнились неподдельной радостью.
Охранник отошел от супругов на пару шагов, и Хэнк произнес:
– Давно не видел тебя, Норма.
– Дела, постоянные дела, - неуклюже попыталась оправдаться Норма. – На мне это огромное кафе…
– Я понимаю тебя, - кивнул Хэнк и быстро заговорил шепотом. – Норма, милая, помоги мне выбраться отсюда – это ужасное место. У меня нет права говорить об этом, и ты можешь мне не верить, но я изменюсь! Клянусь, я уже изменился…
Через полчаса Хэнк сидел перед тремя строгими членами комиссии по досрочному освобождению, двумя женщинами и одним мужчиной. Рядом с Хэнком сидел мистер Муни, весь вид которого взывал их быть снисходительными к исправившемуся заключенному. Норма сидела у окна поодаль и слушала, как Хэнк вдохновенно рассказывает комиссии о своих рассуждениях относительно своей виновности.
– Я думал об этом каждую ночь, проведенную здесь: что произошло с машиной, которая была практически в идеальном состоянии, что она потеряла управление? Трагический несчастный случай, в результате которого погибает никому не известный бродяга, задремавший у края дороги! Видать, это судьба…
– В тюрьме вы не из-за судьбы, мистер Дженнингс, - покачал головой мужчина.
– Я понимаю, - Хэнк смиренно потупил взор. – Но, тем не менее… это была судьба. Я должен был ответить за многое, и в принципе, это справедливо, что я нахожусь здесь. Ответить за одну загубленную жизнь и за одну, которую едва не загубил, - Хэнк метнул взгляд на Норму.
– Миссис Дженнингс, как вы поможете мужу обустроиться на первое время? – спросила одна из женщин.
– Я владелица кафе в Твин Пикс, - сказала Норма. – Он будет работать у меня.
– И он будет жить с вами?
– Он ведь мой муж.
– Мы примем решение в отсутствие заключенного, - сказал мужчина. – Можете быть свободны, мисс Дженнингс. Мы сообщим вам к пяти вечера.
– Увидимся, - бросил Хэнк жене, когда его уводили.
Одри Хорн вошла в школьный туалет, достала из сумочки пачку ментоловых сигарет и с наслаждением закурила. Только что, на уроке алгебры, она узнала, что ее результат по последней контрольной – наихудший в классе. Но это ее не особо волновало ее. Волновало неугомонную Одри совсем другое.