Твое электронное Я. Сборник научно-фантастических повестей и рассказов
Шрифт:
— Никаких «но», господин профессор, если хотите экспериментировать дальше.
— Мсье Эстергом!
— Вам нужна более полная расшифровка записанных сегодня импульсов?
— Но это, насколько я представляю, невозможно. Повторить эксперимент не удастся…
— Разве я говорил о повторении? Нужна только полная запись в оригинале.
— У нас нет запасной пленки, и вы это превосходно знаете. У этого аппарата особая пленка. Вы дали только одну кассету. Завтра намечена еще серия опытов.
— Завтра утром вы получите другую кассету…
— Мсье
— Но у вас остается копия расшифровки, а все остальное вы и так сотрете завтра или даже сегодня ночью.
— Зачем вам полная запись?
— Чтобы исследовать более детально структуру полей, которые моя аппаратура не расшифровала.
— Вы хотите сказать…
— Пока ничего не хочу сказать.
— Разве существует какая-нибудь возможность расшифровки той части записи, которая воспринимается как «пламя»?
— Не знаю… Пока ничего не знаю… Но чтобы продолжать поиски… решения, мне нужна пленка с полной записью эксперимента.
— Хорошо, — со вздохом сказал Сатаяна, — вы получите ее, но…
— Но?
— Если вам удастся… Если вам придет в голову самому заняться расшифровкой этой записи… я должен, я обязан предостеречь вас: это опасно… очень…
— Господин профессор, я не ребенок… И превосходно разбираюсь в возможностях телевидения и кино.
— Тем не менее то немногое, что вы видели сегодня…
Эстергом презрительно усмехнулся:
— Подействовало на меня, хотите сказать?
Сатаяна печально покачал головой:
— Люди привыкли к конкретным вещам, друг мой, конкретным и конечным. Как этот стол, комната, эта аппаратура, в конце концов. А сейчас мы с вами на краю бездны. Бездны бесконечности… Вдумайтесь хорошенько… Весьма возможно, что с самой записью вам ничего не удастся сделать… Я уже пробовал всякими путями… Поэтому и убежден, что необходимо еще более увеличить скорость самой записи. Но если бы расшифровка удалась…
— Если бы она удалась, — как эхо повторил Эстергом.
— Распахнулось бы окно в бесконечность — бесконечность эпох, поколений, человеческих судеб, страстей, стремлений, характеров, человеческих жизней от рождения до могилы во всей неприкрытой трагической сущности каждого индивида… Бесконечность космоса ничто перед этой прерывистой бесконечной цепью разума. Где ее истоки, где тот океан, в который она ране или поздно вольется? Каждый из нас выскакивает на мгновение, как чертик из коробочки, из неведомого бесконечного потока и почти тотчас навсегда исчезает в нем. Это мы называем жизнью… Мы почти не задумываемся о том, что было «до», и в сущности нас мало тревожит, что будет «после». Но поток течет где-то за пределами нашего «я»… Вынырнув из него, мы несем в себе информационный код минувшего, а может быть, и грядущего. Фрагменты его страшны, чудовищны, бессмысленны. Вы имели возможность убедиться. А целое? Оно гораздо страшнее. При встрече с ним разум индивида может не выдержать…
— Тем не менее вы ищете подступы именно к «целому»? — прервал Эстергом. — К маленькому
— Нет-нет, — живо возразил Сатаяна, — меня интересует лишь второе… Я хочу проникнуть только в него, хотя… не уверен, что хватит сил. Что мой собственный мозг справится… Поэтому предостерегаю и вас… А первое я целиком уступаю вашему патрону. Оно годится лишь на сценарии. В дальнейшем оно, возможно, приобретет какую-то объективную ценность, отразившись в подсознании потомков; станет критериями нашей эпохи, если человеческий род будет продолжаться… А сейчас… Впрочем, мы отклонились от темы… Я хотел вам только сказать…
— Он просыпается, профессор, — послышался голос одного из ассистентов.
— Увезите его в палату, — приказал Сатаяна.
— Постойте, — поднял голову Эстергом, — я все-таки хотел бы поговорить с ним.
— Он ничего не помнит. И кроме того…
— Знаю… Но мне хотелось бы задать ему несколько вопросов. Для дальнейших поисков решения…
— Вы трудный компаньон, Эстергом. Извините.
— Вы знали об этом, профессор.
— Знал, — сказал без улыбки Сатаяна. — Задайте ваши вопросы. Но не много. Это был… особый наркоз. Больной еще слаб.
Человек на столе открыл глаза. Взгляд его обежал лабораторию и задержался на Эстергоме.
— Здравствуйте, — сказал Эстергом. — Как вы себя чувствуете?
— Кто этот человек, профессор? — дрожащим голосом спросил больной. — Я просил вас не приглашать посторонних на ваши сеансы. Он, конечно, из газеты?
— Это… мой коллега, — мягко улыбаясь объяснил Сатаяна. — Я пригласил его для консультации.
— Зачем? Я всецело полагаюсь на ваши методы лечения. Зачем вы его пригласили? — Голос больного окреп, стал резким и крикливым.
— Он — крупный специалист в своей области, и я полагал…
— Уж не думаете ли вы, что я оплачу эту консультацию, — закричал больной, — как бы не так!
— Но я и не возьму с вас платы, — сказал Эстергом.
— А мне не нужны ваши подачки, — продолжал кричать больной, — Вы знаете, с кем имеете дело?
— Он все знает, — возможно мягче сказал Сатаяна. — Мы хотим э… э… скорее поставить вас на ноги. Вас ждет работа, важная работа, не так ли?
— Да-да, конечно, — вдруг согласился больной. — Конечно, вы правы, профессор. Благодарю вас. Как вы находите мое состояние сейчас?
— Вам лучше, разве вы сами этого не чувствуете?
— Да-да, конечно. А как по-вашему? — Теперь глаза больного были устремлены на Эстергома. Инженер содрогнулся: такую прочел в них тоску и мольбу.
— Я… согласен с профессором Сатаяной, — хрипло пробормотал Эстергом. — Позвольте, однако, задать вам несколько вопросов.
— Конечно, конечно…
— Я предлагал профессору применить одно средство, но, прежде чем решать окончательно, хотел бы узнать… Скажите: когда вы думаете о работе, о вашей незавершенной работе, вам не изменяет память?