Твое имя

Платунова Анна Сергеевна

— А знаете, какое дивное место этот Иристан? — в голосе Рейвена вновь сквозила ирония, а еще горечь.

— Не думаю, что дивное, — не согласилась Мара.

Она не очень хорошо разбиралась в политике, но в Симарию доходили дикие слухи о том, что Иристан заполонила нечисть, что дела там обстоят хуже, чем на севере Симарии в самые плохие времена.

— Люди там с трудом выживают, — продолжила она мысль. — Там какой-то мрак творится.

— Лучше не скажешь, — согласился Рейвен. — Сейчас вы удивитесь — там с трудом выживает даже нечисть. Я имею ввиду, разумная нечисть.

Такая, как я, или малыш Эрл, или моя Адель… Я только хотел для своей семьи спокойной жизни. Мы пришли в Симарию не для того, чтобы убивать, мы пришли, чтобы растить детей. Построить дом, смотреть в будущее без страха.

Рейвен говорил, и Мара увидела перед собой другого человека. Серьезного и довольно несчастного. Видно, все его нахальство и ехидство — лишь маска, спасающая от боли.

— Хутор Анхельм? — спросила она.

— Да. Наш дом. Но все по порядку… Мы — лестаты. (*)

Мара вскинула голову, пытаясь припомнить, что скрывается за этим словом. Встретилась глазами с Бьярном, тот едва заметно пожал плечами.

— Вам это слово незнакомо? Неудивительно. Симарию хорошенько подчистили от таких, как мы. Это у неразумной нечисти не хватает мозгов, чтобы убраться подальше. А разумной весьма доходчиво объяснили… В Симарии любую нечисть убивают без суда и следствия!

— А как бы вы хотели? С судом и следствием? — глухо спросил Бьярн. — Нечисти не место в Симарии.

Рейвен посмотрел в упор на собеседника. Взгляд был тяжелым.

— Да. Я бы хотел с судом и следствием.

На какое-то время в комнате повисла гнетущая тишина, а потом Рейвен продолжил рассказ.

— Мы лестаты. Кто-то зовет нас вампирами, но тот, кто это делает, просто не разбирается в расах. Вампиры ночные жители, солнечный свет им противопоказан. Мы же не боимся его. И если бы кто-то увидел рядом вампира и лестата, ни за что не перепутал бы нас с этими блеклыми созданиями. Мы, как и они, нуждаемся в жизненной силе, которую легче всего заполучить из живой человеческой крови. Но наш главный козырь — наша внешность. Я ведь красив, Мара, правда?

Мара кивнула: к чему отрицать очевидное.

— Любая девушка оказалась бы очарована мной, захоти я этого. Очарована и согласна на поцелуй.

Рейвен широко улыбнулся, и Мара только сейчас разглядела его клыки — гораздо длиннее и острее, чем у человека.

— Один укус, и в кровь впрыснут яд. Действие его таково, что она не почувствует боли и до последнего мгновения будет влюблена в меня.

Голос Рейвена становился все глубже, таким бархатным и убаюкивающим, что Мара почувствовала, как сами собой тяжелеют веки.

— Убью тебя, нечисть, — прогремел Бьярн, и наваждение тут же схлынуло.

Рейвен развел руками, словно говоря: «Я только показал».

— Значит, значит… — Маре так трудно оказалось произнести это вслух. — Вы все же убиваете!

— Лестаты — убивают. Но ни я, ни члены моей семьи не убили ни одного человека, — ответил Рейвен. — Наш клан презрительно назвали Отступниками. Но я посчитал, что это небольшая плата за возможность прожить нормальную человеческую жизнь.

— Но… Как?

— Настойка Живисила.

Отличный суррогат жизненной силы. Она утоляет нашу жажду и позволяет вести обычную жизнь. Когда мы пришли в Скир, я хотел сделать все правильно. Мне казалось, ни к чему начинать с вранья. Отправился к Наместнику и рассказал все как есть. Обещал, что от нас не будет неприятностей. Построим хутор в лесу, станем изготавливать настойку для себя и на продажу. Ему лично в руки я каждый месяц относил пятьдесят монет. На Севере на такие вещи смотрят проще, жизнь там суровая. Наместник решил, что мирное поселение разумной нечисти, приносящее доход, всяко лучше стада шатунов… Мы, кстати, город от шатунов защищали как могли… Почему-то я думал, что нас оставят в покое.

Он какое-то время молчал, глядя перед собой. Потом вновь нацепил свою непроницаемую маску, рассмеялся. Вот только смех вышел нерадостным.

— Каким я был идиотом! Верить людям! А мы ведь даже детей воспитывали так, что каждый считал себя человеком. Настойка Живисила, которую они принимали с младенчества, не позволяла почувствовать жажду крови. Правду о том, кто они такие, мы раскрывали им только в день совершеннолетия, когда лестату исполнялось шестнадцать лет… Сейчас я понимаю: это стало роковой ошибкой. Один из юношей не выдержал обрушившейся на него правды, что повлекло за собой цепочку событий, закончившейся гибелью Анхельма.

— Но вы — живы. Я не понимаю…

— Они нас неправильно убивали, — ответил Рейвен, и его зеленые глаза почернели, точно в них взметнулась, поднялась со дна вся тьма, что хранилась в душе с того дня. — Они убивали нас как людей.

Он усмехнулся.

— А надо было — как чудовищ…

__________________________

(*) Автор знает, что Лестат— это имя собственное. Лестат де Лионкур— персонаж книги Энн Райс «Вампир Лестат». Но мне показалось, что просто вампиры — это так ску-учно, так что захотелось ввести новую, интересную нечисть.))

*** 42 ***

— То есть обычным способом вас убить нельзя? — нахмурил брови Бьярн. — Ты это хочешь сказать? Убийцы подумали, что вы мертвы, и ушли?

Рейвен нарочито медленно изобразил аплодисменты: мол, ну вот, ты сам все понял.

— Но за что? Мара подозревала, что за всем стоит Наместник, но ведь у вас с ним был договор? Я не понимаю…

— Возможно, для того, чтобы понять, надо не перебивать, а внимательно слушать? — язвительно поинтересовался Рейвен. — Или я просто так здесь сижу? До всего дойдет очередь!

Маре и Бьярну ничего другого не оставалось, как только замолчать и приготовиться слушать дальше.

+++

— Все началось в тот день, когда мы открыли Ивару тайну его происхождения. Мальчику исполнилось шестнадцать лет. Он всегда был несговорчивым, себялюбивым, не признавал авторитетов. Ни для кого не являлось секретом, что он, достигнув совершеннолетия, собирался покинуть Анхельм. У него были свои планы на жизнь… К сожалению, он еще не знал, что я не могу этого допустить. Ивар, как и каждый лестат, не должен покидать хутор для его же блага и блага всех нас.