Твое нежное слово
Шрифт:
– Где деревья, Зареб?
– Были деревья, давным-давно, – ответил африканец. – Племена, жившие здесь, строили из них хижины и разводили костры.
– Потом появились буры, – добавил Сенве, – и они срубили еще больше деревьев, чтобы расчистить землю под поля.
– Потом стали искать алмазы у рек Вааль и Оранжевая, – продолжил Бадрани, – и тоже рубили деревья для хижин и костров.
Зареб кивнул.
– Затем появились поставщики древесины, они срубили оставшиеся деревья и продали их на шахты.
– Потом
– Я понял, деревьев не осталось. – Саймон потер виски, пытаясь унять пульсирующую боль, которая мучила его все утро. – Тогда что горело в кострах вчера вечером?
– Сухой навоз.
Саймон недоверчиво посмотрел на Бадрани.
– Навоз? Помет животных?
– Именно так, – кивнул Сенве.
– Предполагается, что именно это я буду жечь, чтобы заставить насос работать?
– Мы не можем знать, что вы предполагали жечь в вашем насосе, – церемонно ответил Зареб. – Мы можем только сказать, что никаких дров нет. Мы высушили экскременты вола.
– И как хорошо они горят?
– Огонь низкий и довольно дымный, – признал Бадрани.
– А если экскременты плохо высушены, пахнет довольно неприятно, – добавил Сенве.
«Прекрасно, – кисло подумал Саймон. – Хуже не придумаешь».
– Хорошо. Оливер, Сенве и Бадрани, пожалуйста, принесите как можно больше навоза, и давайте разводить костер. Если нужно, возьмите помощников. Мне нужен жаркий огонь, чтобы как следует нагреть котел. Вероятно, потребуется всего несколько дней, чтобы откачать воду.
– Да, мистер Кент, – поклонился Сенве.
– Не беспокойся, дружище, – сказал Оливер, почувствовав огорчение Саймона. – Мы принесем самый лучший навоз, какой сможем найти.
– Я не беспокоюсь, – уверил его Саймон. – Я только хочу, чтобы насос заработал.
– Тогда почему ты тратишь время на болтовню? – нахмурился Оливер. – Займись делом.
Саймон смотрел вслед старому шотландцу, бодро шагавшему с новыми африканскими друзьями. Высушенные экскременты! Он недоверчиво покачал головой. Потом вытер пот со лба грязным рукавом и снова сел на землю около насоса.
Он был не в состоянии спать, когда Камелия ушла из его палатки, и провел остаток ночи, пытаясь собрать насос. К сожалению, задача оказалась гораздо труднее, чем он ожидал. За три недели морского путешествия влажный воздух сделал свое дело: некоторые детали покрылись ржавчиной, несколько лопастей колеса деформировались. Потребовался не один час, чтобы выправить деформацию, но Саймон не был уверен, что восстановил лопасти.
Еще одна неприятность в дополнение к его уже и без того скверному настроению.
– Все идет хорошо, Кент?
Прищурившись от солнца, Саймон увидел стоявшего над ним Эллиота. На Уикеме были безупречно сшитые кремовые брюки, сюртук в серую и кремовую клетку, поразительно свежая рубашка и замысловато завязанный галстук. Элегантная широкополая
– Добрый день, Уикем, – приветливо сказал он. – Надеюсь, вы хорошо выспались?
– Я спал прекрасно. А вы?
– Как младенец, – солгал Саймон.
– Как ваш насос? – спросил Эллиот, изучая механизм, который собирал Саймон. – Похоже, вы давно над ним трудитесь – Он с сомнением поднял бровь. – Все в порядке?
– Все идет прекрасно. Насос заработает через несколько часов.
– Приятно слышать. Камелии не терпится продолжить раскопки. Чем скорее мы откачаем воду, тем скорее возобновим работу.
– Похоже, и вы горите желанием заняться раскопками, Уикем? А у меня всегда было ощущение, что вы не слишком одобряете желание Камелии работать здесь.
– Мне не нравится, что она может разориться в погоне за осуществлением мечты ее отца, – ответил Эллиот. – Чем скорее мы откачаем воду и туземцы начнут раскопки, тем скорее Камелия поймет, что здесь нечего искать.
– Почему вы так уверены, что здесь ничего нет? – с любопытством посмотрел на него Саймон.
– Я посвятил этим раскопкам почти пятнадцать лет. Когда я приехал помогать ее отцу, Камелия была ребенком. Я много лет верил в существование Могилы королей, главным образом потому, что лорд Стамфорд страстно верил в это. Но шли годы, а мы так и не нашли ее. Я постепенно начал сомневаться в том, что могила когда-либо существовала. К тому времени, когда Стамфорд умер, я уже принял решение, что больше не стану тратить жизнь впустую на то, что теперь считаю сказкой кафров.
– Большинство сказок основано на реальности, – заметил Саймон. – Отчасти поэтому они так живучи.
– Вы имеете дело с людьми, у которых есть истории на все случаи жизни, включая то, как солнце и луна появились на небе. Это ребяческие вымыслы, и ничего больше.
– Нет ничего неразумного в том, что у племени было специальное место, где хоронили вождей, – пожал плечами Саймон.
– Если оно и есть, то там только груда разрозненных костей и разбитые раковины. Даже для такого увлеченного человека, как Камелия, этого мало, чтобы собрать достаточную сумму на продолжение раскопок. Ей нужно продать землю за любую цену и вернуться домой.
– Камелия уверена, что ее дом здесь.
– Это забытое Богом место не ее дом, – возразил Эллиот. – Она такая же безрассудная и упрямая, как ее отец.
– Если вы так уверены, что в недрах участка нет ничего ценного, то почему вы снова здесь?
– Потому что я нужен Камелии, сознает она это или нет. Я единственный, кто может помочь ей смириться с фактом, что здесь больше нечего искать. Она должна понять это раньше, чем полностью истратит то немногое, что оставил ей отец, и разорится.