Твое нежное слово

Монк Карин

– Думаю, так же, как после нашей близости в моем лондонском доме, – ответил Саймон. – Тогда вы, кажется, не испытывали неловкости.

– Это вы избегали меня в Лондоне, – возразила Камелия. – Вы заперлись в столовой и неделю оттуда не выходили.

– Так вот что я, по-вашему, делал? Избегал вас? – удивленно поднял бровь Саймон.

– А разве нет?

– Я занимался насосом. Когда я работаю над изобретением, то полностью погружаюсь в дело, исключая все остальное: еду, сон и контакты с человечеством. Мои родственники постоянно пытаются убедить меня,

что это ненормально. – Он печально покачал головой. – Наверное, это действительно ненормально, но для меня это естественно. Точно так же, как жизнь в палатке среди африканских равнин и поиски мифической древней могилы нормальны для вас.

Камелия нерешительно смотрела на Саймона.

– Мы не можем изменить то, что произошло между нами, Камелия. – Его голос был низким и печальным, в нем слышалась обреченность. – Но даже если могли бы, я бы этого не сделал. Единственное, над чем мы властны, это над собственной реакцией на случившееся. И я, со своей стороны, не собираюсь позволять этой… – Саймон замолчал, подбирая верное слово, – …силе, – неловко продолжил он, – которая вспыхивает между нами всякий раз, когда мы оказываемся рядом, ставить под угрозу вашу работу здесь. Я сказал, что сделаю для вас насос и научу ваших рабочих управлять им. Я выполню свое обязательство, независимо от того, станете вы избегать меня или нет. Я пришел сюда, чтобы сказать вам это. – Саймон поднял полог палатки, собираясь уйти.

– Подождите.

Он остановился и выжидательно посмотрел на Камелию.

– Что у вас с рукой?

– Порезался о лопасть насоса, – пожал плечами Саймон. – Чепуха.

– Зареб осмотрел рану?

– Он любезно предложил помазать ее навозом и жиром антилопы. Я отказался.

– А Оливер?

– Оливер решил, что мне нужно пустить кровь. После того как я приказал ему убрать кинжал, он поинтересовался у Зареба, нельзя ли найти поблизости голодных пиявок. Зареб предложил каких-то личинок, которые будут пить из меня кровь не хуже английских пиявок. После этого я ушел и перевязал рану сам.

– Позвольте мне осмотреть ее.

– Это всего лишь царапина, Камелия.

– Здесь и царапина может оказаться смертельной, если ее должным образом не обработать. Сядьте и позвольте мне посмотреть.

Вздохнув, Саймон неохотно опустился на стул.

– Вы по крайней мере промыли рану? – спросила Камелия, осторожно снимая повязку.

– Да.

– Никогда бы не подумала, – нахмурилась она. – Рана выглядит грязной.

– Я спешил.

– Рану нужно снова очистить и, думаю, зашить, – решила Камелия. – Иначе края будут расползаться и начнется воспаление.

– Я не позволю Заребу и Оливеру подойти ко мне. Оливер готов разрезать мне другую руку, а Зареб скормит личинкам. Я предпочитаю рискнуть, может, рана и не воспалится.

– Это сделаю я.

Саймон недоверчиво посмотрел на Камелию.

– Вы умеете зашивать раны?

– Да, а вас это удивляет?

– Не больше, чем все остальное, что я узнал о вас, – пожал плечами Саймон.

– Когда мне было пятнадцать, мой

отец настоял, чтобы я научилась обрабатывать раны. Он был вроде вас, немного брезгливый.

– Я не брезгливый, – возразил оскорбленный Саймон.

– Хорошо, он не доверял медицинским методам аборигенов, – поправилась Камелия, наливая воду из кувшина в таз. – Поэтому, когда мы жили в Кейптауне, отец пригласил доктора, чтобы тот научил меня справляться с ожогами, ранами, растяжениями и тому подобным. – Камелия опустила в таз салфетку и взяла кусок мыла. – Отец считал, что умение обрабатывать раны пригодится мне, когда мы будем жить на раскопках. – Камелия рылась в большом чемодане в поисках аптечки.

– Практичное решение.

– Отец мог быть весьма прагматичным, когда того хотел. – Открыв аптечку, Камелия достала иглу, нить, чистые бинты и баночку мази. – Но это не касалось его работы. Он не отступал перед препятствиями, хотя все уговаривали его отказаться.

– Иногда легче не отказываться.

Камелия удивленно посмотрела на Саймона.

– Почему вы так говорите?

– Отказ означает, что вы должны посвятить свое время и энергию чему-то другому. Если вы отказываетесь от небольшого проекта, это не так страшно. Но если вы отрекаетесь от дела всей своей жизни, то признать поражение и двигаться дальше гораздо труднее.

– Мой отец не ошибся, посвятив свою жизнь поиску Могилы королей. Многие мировые открытия были результатом долгих лет тяжелой работы и непоколебимой решимости. Вы это знаете.

– Да, но я знаю и о бесчисленных случаях, когда люди что-то всю жизнь искали и не находили.

– Могила королей существует, Саймон. Я в этом уверена.

– Я не говорил, что ее нет.

– И я не перестану искать ее, пока не найду.

Саймон серьезно посмотрел на нее.

– Я знаю.

Камелия отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Вам лучше лечь, – сказала она, раскладывая инструменты на маленьком прикроватном столике.

– Мне и на стуле удобно. Обещаю, что не упаду в обморок.

– Я думаю о себе.

– Если вы собираетесь упасть в обморок, то лечь нужно вам, – галантно предложил Саймон.

– Уверяю вас, что я сознания не потеряю, – парировала Камелия, переложив Руперта с кровати в чемодан, на груду одежды. – Зашить рану – дело нескольких минут, но мне будет удобнее делать это, сидя на стуле, а вы будете лежать на кровати.

– Хорошо, – вздохнул Саймон.

Он растянулся на кровати, заскрипевшей под его сильным телом.

– Рана весьма неприятная, – заметила Камелия, мягко очищая порез. – Нужно держать ее в чистоте и часто менять повязку, чтобы не было нагноения.

Приподнявшись на локте, Саймон посмотрел на рану.

– На мой взгляд, ничего страшного. Не думаю, что ее надо зашивать. Просто наложите чистую повязку, и я пойду.

– Если у вас начнется лихорадка, Зареб уложит вас в палатку и будет жечь вокруг нее костры, – серьезно предупредила Камелия. – А когда вы отвернетесь, посадит на руку личинок.