Твое смеющееся сердце
Шрифт:
Шейла молчала. Коварная стерва, интриганка, настраивать против меня мою родную дочь! Я взяла Шейлу за подбородок.
— Доченька, посмотри на меня. Скажи, я хоть раз тебя обманывала?
— Нет, мама, — прошептала Шейла.
— Тогда почему ты думаешь, что я стану лгать на этот раз?
Нора задремала в кресле. Я видела, что Бонни издали с тревогой наблюдает за нами.
— Я так не думаю, мама.
— Верно, я не стану тебя обманывать. — Я заставила себя улыбнуться и посмотреть ей в глаза. — Не знаю, как Джимми попал в мой дом и что там произошло, но вся эта история мне страшно
Глаза Шейлы наполнились слезами.
— Мне тоже, мама.
Она еще больше побледнела. Бедная девочка, как она переживает!
— Вот что, Шейла, я не хочу, чтобы ты за меня беспокоилась. Полиция обязательно во всем разберется, убийцу дяди Джимми найдут.
Шейла снова промолчала, и это встревожило меня куда больше, чем любые слова, которые она могла бы произнести. Попадись мне эта Джолин, она мне за все ответит!
— Доченька, на тебе лица нет. Папа знает, что ты здесь?
— Нет, он думает, что я осталась дома, но я просто не могла усидеть на месте. Мне надо было самой узнать, что происходит.
— Вот что я тебе скажу, девочка. Возвращайся в ваш кирпичный дворец, не вешай носа и помни, что говорила в таких случаях твоя бабушка: «Чистая совесть и чистое сердце помогут храброму найти правду, а виновного выведут на чистую воду».
Нора во сне негромко фыркнула. Мама никогда ничего подобного не говорила, скорее она бы сказала, что, если всю жизнь гоняться только за удовольствиями, добром не кончишь. Если эта кукла Джолин увела у меня мужа, это еще не значит, что я позволю ей оклеветать меня в глазах собственной дочери.
Я написала на клочке бумаги номер телефона Джека и сунула его Шейле в руку.
— В случае чего найдешь меня по этому телефону. Только никому не рассказывай, пусть это останется между нами, обещаешь?
Шейла кивнула. Я снова обняла дочь:
— Не волнуйся, девочка, все образуется. Возвращайся домой и позаботься о папе, ты можешь ему понадобиться.
— Хорошо, мама, — ответила Шейла детским голоском, как много лет назад.
Ну что ж, Джолин еще заплатит мне за то, что заронила сомнение в душу моей дочери. Этот день еще настанет, а пока мне нужно заняться своим обычным делом.
Я навела последний лоск на прическу Норы и послала ее переодеваться, затем подошла к стойке, чтобы взять из кассы двести долларов.
Работа в салоне кипела вовсю, когда ассистентка протянула мне трубку радиотелефона.
— Это вас, мисс Рид. — Сунув трубку мне в руку, она быстро шмыгнула на свое рабочее место.
Первой моей мыслью было повесить трубку не отвечая: наверняка это какой-нибудь репортер. Но с другой стороны, мало ли кто может позвонить…
— Мэгги Рид слушает.
Голос в трубке звучал приглушенно и не очень четко, я даже не поняла, мужской он или женский, молодой или старый.
— Молись, — прохрипел голос, — я иду за тобой.
В трубке раздались короткие гудки. Я застыла как соляной столб. Через некоторое время кто-то взял у меня из рук трубку. Я встрепенулась и подняла голову. Это была Бонни.
— Мэгги, что стряслось? Кто звонил? Это был репортер? Тебе не надо было подходить к телефону!
Жужжание фенов и гул голосов
Я схватила из ящика под кассой четыре пятидесятидолларовые бумажки, что-то пробормотала и бросилась к двери. Звонивший сказал, что идет за мной? Тогда пусть сначала попробует меня найти.
Глава 7
Я въехала на задний двор и затормозила. В доме было темно. Мне нужно было поторапливаться, чтобы успеть взять вещи, переодеться и вовремя попасть в клуб. Я взбежала по лестнице к двери черного хода, которая вела прямо в мою спальню, и поднырнула под желтую ленту, обозначающую границу места преступления. Если бы я вошла через парадный вход, уже через минуту к дому бы сбежались любопытные соседи, которым наверняка не терпится пронюхать все подробности смерти Джимми. А если где-то возле дома меня дожидается убийца Джимми, то входить через парадную дверь — все равно что устроить для него тренировку в стрельбе по мишени. Через черный ход я по крайней мере могу незаметно пробраться в дом и выйти обратно.
Я плотно притворила за собой дверь и некоторое время постояла в темноте, оглядываясь вокруг, потом включила ночник. В спальне все осталось по-прежнему, за некоторыми исключениями. Все поверхности — комод, двери, телефон — были посыпаны черным порошком для снятия отпечатков пальцев, мелкие предметы лежали не совсем на своих местах, мебель была немного сдвинута, один стул стоял не на месте, картины на стенах висели чуть кривовато.
Стараясь зажигать как можно меньше света, я прошлась по дому, пытаясь понять, где умер Джимми. Найти место, где лежало его тело, оказалось не так уж трудно — на стареньком бабушкином ковре расплылось большое темное пятно, мне стало ясно, что ковер отныне был безнадежно испорчен. Как только я смогу вернуться домой, я его немедленно выброшу.
Я постояла еще немного, глядя на ковер и мысленно молясь за упокой души Джимми. Потом опустилась на колени и потрогала пятно. В это время с грохотом, напоминающим ружейный выстрел, распахнулась входная дверь. Я вскочила. В дверях стояла Роксана, вдова Джимми. Даже при невысоком, всего пять футов, росте она ухитрилась загородить своим дородным телом весь дверной проем, только поверх ее головы в дом проникал свет уличных фонарей. В ее облике было что-то от ангела смерти, но звуки, которые изрыгал ее рот, были отнюдь не ангельскими.
— Ты здесь? — прохрипела Роксана. — Почему ты не в тюрьме?
Она ввалилась в гостиную, ноги в махровых домашних шлепанцах остановились как раз на кровавом пятне. На Роксане было розовое цветастое домашнее платье, а поверх него — просторное одеяние из зеленой шотландки, вероятно, банный халат.
Я не знала, как себя вести. Карие глаза Роксаны лихорадочно блестели, она выпятила широкие, похожие на рыбьи губы, тонкие волосы мышиного цвета торчали во все стороны, как солома вокруг головы пугала. Она была не похожа на себя и, можно сказать, имела устрашающий вид.