Твои, Отечество, сыны
Шрифт:
Все же любая смена обстановки на фронте таит в себе возможности неожиданных действий: немцы, конечно, не предполагали, чтобы наша дивизия предприняла этот марш. У тех высот, которые недавно с боем были взяты полком Самчука, гитлеровцы теперь наверняка накапливали силы. А небольшое прикрытие, оставленное Самчуком, уже снялось с позиций и двигалось в нашем арьергарде. Каково будет изумление немцев, когда они увидят на высотах только отстрелянные гильзы да окурки!
Значит, неожиданность теперь была для нас решающим фактором успеха: оценив соотношение сил, мы могли избежать боя или навязывать противнику его. Опыт недавних сражений показывал,
Не встретить его было бы чудом: войска противника лишь недавно прошли этой дорогой и находились где-то очень близко от нас.
А ночь была на редкость ясная, тихая, пахнущая спелой рожью, пылью дороги, дыханием томленых трав. По дальнему горизонту временами вспыхивали зарницы, быть может, отблески дальних пожаров, и в зыбком их свете загорались и гасли волны хлебов.
Сколько прошли мы степных дорог от Южного Буга до Северского Донца, и всегда эти бескрайние хлеба, радость родной земли, щедрая награда земледельцу, были для нас неотступным, живым упреком, горечью без меры и границ. Молча шагали солдаты измятыми травами обочин, и сполохи света гневно блестели на стали их касок и штыков.
Я понимал это суровое молчание сердцем: нет, нам было недостаточно выйти из вражеского тыла без потерь. Мы должны были нанести потери противнику, проучить его, чтобы не торопился торжествовать победу, да так проучить, чтобы он запомнил этот урок.
Впереди наших усиленных батальонов шли головные походные заставы. Какой из них доведется первой встретиться с врагом? Усиленным батальоном 42-го гвардейского стрелкового полка командовал мужественный офицер Александр Данилович Харитонов, которого я хорошо знал по прежним боевым делам и верил в его находчивость и отвагу.
По моим расчетам головная походная застава Харитонова уже должна была приблизиться к селу Ульяновка, где наверняка находились войска противника, но никаких донесений от комбата не поступало. Вскоре со стороны Ульяновки донеслась ружейно-пулеметная стрельба. Значит, Харитонов предпринял контратаку.
Только под утро я узнал подробности событий, которые произошли в селе Ульяновка в ту ночь. На окраине села наши разведчики встретили местных ребят, и, с радостью узнав своих, ребята сообщили, что в Ульяновку под вечер прибыли 32 немецкие машины. Двенадцать были заняты солдатами, а на двадцати гитлеровцы доставили какой-то груз. Теперь они отдыхали, расположившись в здании школы и в ближайших к ней домах, а перед школой дежурили три автоматчика.
Харитонов быстро прикинул силы противника: если в каждой машине прибыло 20 фашистов, значит, вместе с офицерами и шоферами их было около трехсот человек. Решение могло быть только одно: внезапная ночная атака.
Сельские ребята сами вызвались проводить бойцов садами и огородами к школе и к автоколонне.
На каждую машину Харитонов выделил по три бойца, а к школе направил отборную группу из разведки. Атака началась через несколько минут, но гитлеровцы, оказывается, не спали. Они открыли из окон школы автоматный огонь и пытались обороняться у автоколонны. Машины были загружены
Схватка у автоколонны вскоре перешла в рукопашную, и еще около полубатальона солдат противника перестало существовать. Группу офицеров, укрывшихся в здании школы, наши бойцы добили гранатами. Но отстоять от огня им удалось только три машины, которые и были доставлены в 42-й гвардейский стрелковый полк.
Все же для нас это была большая радость! Теперь мы имели возможность полностью заправить машины артиллерийского полка и противотанкового артиллерийского дивизиона. Значит, несмотря на отрыв от фронта и на все потери в многодневных боях, дивизия жила, еще являла грозную силу, и ей предстояли большие дела.
Степь. Зной. Пыль… Кажется бесконечной наша дорога мимо безмолвных, словно вымерших сел, среди нескошенных нив, изрытых воронками бомб и снарядов.
Мы движемся на восток. Тоскуют родные поля. Уже закончился июнь, и солнце жжет беспощадно. В негромких разговорах солдат все чаще слышится слово «Дон», и в этом слове звучит надежда.
Неужели мы остановимся только на Дону? Впереди еще бескрайние просторы степей, на которых смогли бы уместиться целые европейские государства.
В пути умирают наши раненые. Мы молча хороним их у дороги. Солдаты проходят мимо свежей могилы, и кто-то роняет на нее золотисто-жаркие полевые цветы.
Многих мы не досчитываемся в колонне дивизии. Сегодня 1 июля. Из перелеска вышла небольшая группа усталых бойцов. Это остатки усиленного батальона нашего 34-го гвардейского стрелкового полка. Среди них есть раненые. Батальон был атакован танками противника, и наши воины сражались до последней гранаты. Те из них, кто уцелел в неравном бою, пробирались мелкими группами на восток в надежде отыскать родную дивизию. Какие испытания ждали их на опасном пути, если в окрестных селах уже расположились гитлеровцы?
С утра нас три раза бомбили вражеские самолеты, и мы не сомневались, что они прилетят снова. Было до боли обидно, что в дивизии нет таких необходимых теперь зенитных орудий, и мы отбивались только групповым огнем.
Однако молчаливая, серая от пыли колонна двигалась размеренно, без малейших задержек и остановок, и когда с высокого пригорка перед нами открылся зеленый хуторок с вербами над овалом пруда, лица солдат заметно просветлели — наконец-то их ждал отдых!
Но чем ближе скрытые в зелени садов строения хуторка, тем отчетливее следы пожаров и разрушений: как видно, здесь уже побывали гитлеровцы. На плотине, у пруда, я еще издали заметил большую пеструю груду тряпья. Над нею тяжело кружил ворон.
Навстречу движению колонны от хуторка мчался во весь опор всадник. Поравнявшись со мной, он вздыбил коня и спрыгнул на землю. Только теперь я узнал командира конной разведки Лукашова. Но таким взволнованным я видел лихого кавалериста впервые: брови его изломились, губы побелели, поднесенная к козырьку рука тряслась.
— Товарищ комдив… — Он задыхался и, казалось, не находил слов. — Они убили всех… Женщины, дети — все убиты.
— Спокойно, Лукашов. Вы были в этом хуторе?