Творчество и потенциал. Выпуск 1/2025
Шрифт:
Эх, вот то ли дело раньше! Когда по вечерам и мама, и папа, и Кит возвращались с работы, так было здорово садиться за большой стол и ужинать всем вместе. Смеяться, болтать обо всём на свете: вроде о таком простом, но и одновременно о таком важном. Ведь когда всё хорошо, об этом особо и не задумываешься.
И как-то весело всегда было. Просто так! И птички так громко пели… Будто без повода! Казалось, была вечная весна: кругом так красиво, так ярко, так здорово. А потом всё изменилось… И не только в семье, но и в стране.
И как-то в один из вечеров, придя домой после смены, Кит рассказал, что решил
А вот то, что её дедушка Игорь был самым настоящим полковником, – это Люба помнила отлично. Эх, дедушка… Как ей деда не хватало… Мама ей говорила, что полковник – это кто-то очень в армии важный. Ничего себе! Их Кит – и полковник? Да не может быть. Это ведь её Кит, такой знакомый и родной, с которым они вместе бесились и устраивали бои подушками. А полковник – взрослый и серьёзный дядька, непременно с усами. Не, точно не её Кит.
И вообще, странно всё это. Кит – и в армии? Её Кит всегда был рядом, каждое утро и почти каждый вечер, если не работал. Вместе завтракали, болтали, гоняли на самокатах в парке. Он был домашним таким, и никаким не «воeнским» (Любаша никак не могла запомнить слово «военный», и оно превращалось в «воeнский»). Как он там справится? С товарищами, но всё равно… Ведь ни мамы, ни папы, ни Ба там нет. Даже Ми там нет. Кто же ему будет помогать и оберегать?
Бабушке решили пока не говорить, чтобы поберечь её здоровье и нервы. Ей и так уже почти восемьдесят лет было.
Но очень скоро решение Кита стало известно и Ба.
Она, как обычно, сидела в своём кресле и смотрела новости. И на этот раз отчего-то очень сильно разнервничалась. Люба тогда собирала пазлы за столиком. И очень за бабушку испугалась. Подскочила, за руку её взяла, стала поглаживать, что-то успокаивающее приговаривать. Смотрит: а у Ба того и гляди слёзы из глаз покатятся.
Тут подошёл Кит, обнял бабу Надю и сказал:
– Ба, ты давай успокаивайся, ладно? Видишь, какие времена настали. Пришла пора Родину нашу защищать. Я документы подал. Отправляюсь на подготовку. Иначе никак. Ты не плачь, всё будет хорошо.
Ба губы поджала, словно сглотнула комок страха и пересилила эмоции, не дав волю слезам. Она была очень сильной, бабушка Надя. Не зря же жена полковника.
Мама, конечно, расплакалась, когда услышала новости.
– Это твоё решение, сын, – проговорил отец. Он похлопал его по плечу и, на пару секунд задержав руку, как обычно делал в какие-то важные моменты, внимательно посмотрел в глаза.
– Ты всё правильно делаешь, – добавил он. – Был бы я помоложе… Тоже не раздумывая бы…
Кит кивнул, и они с отцом молча обнялись.
А потом брат подал документы, и началось его обучение.
Кит рассказывал, что ему надо вспомнить то, чему его научили, когда он служил, и выучить много новых вещей.
Каждый вечер около девяти часов мама, папа, баба Надя и Любаша садились перед компьютером и ждали звонка сына, брата и внука.
Он звонил и рассказывал, как прошёл его день, чему их учили сегодня. Делился, как тренировались, как сильно устаёт к концу дня, что ноги отваливаются. Как выезжали в поля и целыми днями, несмотря на осеннюю непогоду, бегали, занимались, практиковались. Ставили палатки, тренировались и упражнялись, упражнялись и практиковались – так, что лопались ботинки и ползли по швам куртки. Потом чуть отогревались в палатках у печек-буржуек, жевали сухой паёк – и снова на учения.
– Майор Самойлов говорит, нужно быть всегда на шаг впереди. Поэтому всё нормально, мам. Мам, ты там снова плачешь, что ли?
– Да н-н-ет, с-с-ын, это ин-н-нтернет с-с-сегодня с-с-совсем з-зависает, – проговорила мама каким-то странным, будто и не своим голосом, заикаясь на согласных.
– Ну ясно, ага-ага. – Кит нисколечко ей не поверил. – Ба! Любаш! Вы как?
– Да мы нормально, Кит, всё хорошо! Вот и Ми тебе привет передаёт! – ответила Люба. Она поднесла мишку к камере и помахала его лапкой: – Привет, Кит! – Как ни странно, в этот раз изображение не зависло, и красное сердечко Ми замельтешило у Кита посреди экрана.
Когда Никита увидел Любашиного Ми, на душе у него стало теплее и спокойнее.
– Скаж-ж-жи, Кит, а твой ма-а-айор – это п-п-полковник, как наш д-дед Игорь, да? Это Ми спрашивает, если что, – пояснила Любаша и захихикала.
Этим вопросом она словно сняла повисшее в эфире напряжение. Потому что после рассказа Никиты все как-то приуныли и замолчали. Ведь волновались за него. И дело было совсем не в проблемах со связью.
Кит засмеялся.
– Ну почти, Любаш-милаш. И он такой же хороший и порядочный, как и дед.
– Держись его, сын, – проговорил отец.
– Хорошо, пап, – кивнул Кит. – Он всем ребятам очень помогает. Вчера Мишу – помните, мой сменщик с завода – сам в больницу повёз. «Скорую» ждать не стал.
А потом что-то запипикало, зашипело – и связь на самом деле прервалась.
Мальцевы переглянулись. И волновались они за Никиту, и всё же появилось какое-то чувство, что дела у него не настолько плохи, чем они себе, тревожась, представляли. Ведь даже на расстоянии он чувствовал их незримую поддержку, любовь и защиту: словно у него появилось сразу несколько ангелов-хранителей. Да и он сам, как и другие парни, с которыми теперь служил, – все они стали ангелами-хранителями своей страны, каждой семьи, каждой матери и отца, каждой старенькой Ба и каждой маленькой девочки по имени Любаша.
Тренировки Кита заняли целый месяц. Этот месяц тянулся вроде как бесконечно, но и пролетел очень быстро. «Странно, как такое может быть?» – думала Любаша. Четыре недели – это четыре недели, но пробежали, как четыре очень длинных дня.
Волнение взрослых считывалось и чувствовалось, а бабушка тихонько приплакивала, снимая очки и украдкой промокая салфеткой глаза. Любе казалось, что за этот месяц из Ба вылилось не меньше ведра слёз. Нет, бабушка старалась улыбаться и вообще держаться бодро – как обычно, – но в этот раз не очень-то у неё получалось: держалась-держалась, но возраст взял своё.