Творец Заклинаний
Шрифт:
Мы сели за стол друг напротив друга. Она взяла колоду и раздала нам по тринадцать карт, они лежали открытыми, в два ряда. Все карты Мере-сан оказались с белыми звездами. Видимо, при помощи магии она сдала себе всю масть джен-теп.
Я посмотрел на свои карты. Все как одна украшены черными листьями. Итак, я играл за медеков.
Оставшиеся карты Мере-сан положила рубашками вверх, составив из них три круга. Самый большой она разместила в центре стола.
— Оазис, — сказала Мере-сан, а потом выложила справа и слева два круга поменьше.
— Круги для поединков?
Вдова кивнула и положила в круг одну из своих карт. Она изображала молодую женщину с распростертыми руками. Над ней парили септаграммы.
— Твой ход.
Я вознамерился взять одну из своих карт, когда вдруг понял, что происходит.
— Вы… разыгрываете последнюю войну между джен-теп и медеками? Но почему?
— Это всего лишь игра, — откликнулась она. — Твой ход.
Последняя война закончилась почти три века назад. Мере-сан тогда была юной девушкой. В тот раз мы едва не проиграли. Медеки использовали магию тени, чтобы освободить демонов, нападающих на детей джен-теп во сне. Это отвлекло даже самых сильных наших магов. Мои предки сражались, творя заклинания остальных шести форм — огня, железа, песка, шелка, крови, дыхания.
Не понимая правил игры, я просто взял произвольную карту. Она называлась «хранитель листьев» и изображала лучника, пускающего в воздух восемь стрел. Наконечник каждой стрелы выглядел как черный лист. Я положил карту в свой круг.
— Неверно! — заявила Мере-сан.
Я убрал карту.
— Но почему? У меня восьмерка листьев, а у вас только семерка заклятий. Разве моя…
— Эта карта не может себя защитить. У нее горе.
— У нее горе? Как это?
Мере-сан указала на карты, лежащие передо мной. Две из них каким-то образом перевернулись рубашками вверх.
— Эти карты биты. Поэтому у хранителя листьев горе.
Я заглянул в карты. Обе были более низкого достоинства — двойка и тройка. И на обеих были нарисованы дети.
— Выбери еще одного нападающего, — приказала Мере-сан.
Смущенный и растерянный, я положил в круг следующую карту, на этот раз девятку. «Шаман листьев».
— Нет! — сказала Мере-сан, и я убрал «шамана».
— Видимо, у него тоже горе?
Ее глаза сверкнули.
— Да.
Я поглядел на свои карты и увидел, что еще одна каким-то образом перевернулась. На сей раз это была пятерка.
— Так неправильно, — сказал я, наконец поняв, что делает Мере-сан. — Медеки нападали на наши семьи, а не мы на них. Были те, кто…
— Играй!
Расстроенный, я взял сразу три карты, в том числе самую старшую — она называлась «Говорящий с листьями» — и положил их в свой круг.
— Горе! — Мере-сан вынула карту из круга и кинула ее в отбой. Схватила вторую и третью. — Горе! И еще больше горя! Так ты не сможешь победить.
Мой круг снова опустел. Более того, почти все мои карты перевернулись рубашками вверх. Они казались трупами, раскиданными по полю боя.
— Это
Мере-сан даже не взглянула на меня.
— Сядь, — сказала она. — Игра еще не закончена.
— Так чем мне ходить? Каждый раз, когда я пытаюсь играть, вы говорите, что карта не может сражаться.
Я неохотно сел на место. Мере-сан взяла еще одну из своих карт — Верховного мага клана — и положила ее в Оазис. Руки женщины дрожали. Я не знал почему. Из-за оков разума? Или из-за боли, причиняемой воспоминаниями?..
Мере-сан подцепила ногтем одну из карт, которая была частью Оазиса, и перевернула ее. Все остальные карты «Оазиса» тоже начали переворачиваться, одна за другой. Все они были септаграммами. Оазис захвачен джен-теп.
— Ты проиграл, — сказала Мере-сан.
— Я не понимаю. Какое заклятие сотворил Верховный маг клана?
— Только одно заклятие имеет значение. То, которое позволит тебе выиграть.
Я посмотрел на карты медеков, лежащие передо мной. Все они снова перевернулись картинками вверх. Но теперь листья были кроваво-красного цвета.
— Это не имеет смысла! — настаивал я.
«Вообще-то тут прорва смысла. Ты просто не можешь поверить».
Джен-теп жили в прекрасных городах, но у нас никогда не было великих архитекторов. Наша магия приходила из Оазисов, расположенных в центрах этих городов, но мы не создавали новые. Мы всегда говорили себе, что великие предки дали нам эти блага, а наша обязанность — защищать их от врагов.
Только вот медеки никогда и не пытались отобрать их у нас.
Это мы украли у них.
Не они затеяли войну между нашими народами. Это мы уничтожили их, пока они спали, начав с их семей и детей.
Мы забрали себе их будущее.
— Но как такое могло произойти? — спросил я.
Слезы полились по лицу Мере-сан. Она снова перевернула карты в круге рубашками вверх. Но узор на рубашках исчез. Теперь они были черными. Цвета тени.
Лишь одно заклинание черпало силу в пустоте…
— Это невозможно, — сказал я. — Медеки призвали демонов. Джен-теп никогда бы…
Из горла Мере-сан вырвалось рыдание. Оковы разума медленно распадались на части.
— Хочешь, чтобы я рассказала правила игры?
Я посмотрел на карты, изображающие предков, которых я почитал всю жизнь. Предков, которые — как я теперь знал — обратились к тени и убили детей медеков, ослабив их магов.
— Но тогда… как закончилась война?
— Закончилась? — Мере-сан взяла карты из Оазиса и сжала их в руке. — Нет, Келлен из Дома Ке. Когда начинаются подобные игры, они не кончаются никогда.
Она клала карты на стол открытыми, одну поверх другой, все быстрее и быстрее. Картинки мелькали с такой скоростью, что я уже не мог разобрать, что они изображают. Но вдруг показалось — я что-то заметил.