Творения, том 8, книга 1. Толкование на Евангелие от Иоанна.

Златоуст Иоанн

Почему же Он не сказал: «прежде нежели был Авраам», Я был, но — «Я есмь»? Как Отец Его употребил о Себе это слово: «есмь», так и Он. Оно означает присносущность бытия, независимо ни от какого времени. Поэтому слова Его и показались им богохульными. И если они не потерпели сравнения с Авраамом, хотя это и не так важно, то могли ли перестать бросать в Него (камни), когда Он стал часто сравнивать Себя с Богом? Поэтому Он, действуя по–человечески, снова убегает и скрывается. Предложив им достаточное наставление и исполнив Свой долг, Он вышел из церкви и пошел исцелять слепого, чтобы самыми делами показать, что Он прежде Авраама. Но, может быть, кто–нибудь спросит: почему Он не уничтожил их силу? В этом случае они, может быть, уверовали бы. Он исцелил расслабленного, — и они не уверовали. Он совершил множество и других чудес, и во время самого страдания поверг их ниц на землю, и омрачил очи их, — и они не уверовали. Возможно ли же, чтобы они уверовали, если бы Он уничтожил их силу? Так, нет ничего хуже души ожесточенной; хотя бы она видела знамения, хотя бы чудеса, — она все остается в том же бесстыдстве. Вот и фараон, не смотря на множество казней, вразумлялся только тогда, когда терпел наказание, и до последнего дня остался все таким же гонителем тех, которых отпустил. Поэтому–то Павел неоднократно говорит: «чтобы кто из вас не ожесточился, обольстившись грехом» (Евр. 3:13). Как силы телесные со временем мертвеют и теряют всякую чувствительность, так и душа, одержимая многими страстями, становится мертвою для добродетели. Тогда, чтобы ты ни представлял ей, она ничего не чувствует; хотя бы угрожал наказанием или чем другим, она остается бесчувственной.

3. Потому–то умоляю вас, пока еще имеем надежду спасения, пока можем обратиться, будем всячески о том заботиться. Как отчаявшиеся кормчие, предав судно на волю ветра, сами нисколько не помогают ему, так точно поступают, наконец, и те, которые потеряли всякую надежду. Завистливый только то имеет в виду, как бы удовлетворить своему желанию; и хотя бы пришлось ему подвергнуться наказанию, или смерти, — он остается преданным одной своей страсти. Человек распутный и любостяжательный поступает так же. Если же так велика сила страстей, то гораздо более сила добродетели. Если мы презираем смерть для первых, то тем более для последней. Если те пренебрегают своею душой, то тем более мы должны пренебрегать всем для своего спасения. В самом деле, какое будет для нас оправдание, когда погибающие так много заботятся о своей погибели, а мы не выкажем и такого старания о своем спасении, но всегда будем истаивать от зависти? А ведь нет ничего хуже зависти. Чтобы погубить другого, (завистливый) губит и себя самого. Глаз завистливого снедается печалью. Завистливый живет в непрерывной смерти, всех считает своими врагами, даже и тех, которые ничем его не обидели. Он скорбит о том, что воздается честь Богу; радуется тому, чему радуется диавол. Приобрел ли кто почтение

у людей? Это не честь; не завидуй. Почтен ли кто у Бога? Поревнуй ему и будь подобен. Но ты не хочешь? Зачем же еще и губишь себя? Зачем бросаешь и то, что имеешь? Ты не можешь сравняться с ним и сделать что–нибудь доброе? Для чего же еще предпринимаешь и худое? Если ты не можешь разделять с ним труды его, ты должен, по крайней мере, радоваться вместе с ним, чтобы получить пользу от этого сорадования. Ведь часто достаточно бывает и одного намерения, чтобы получить великое добро. Вот, Иезекииль говорит, что моавитяне за то были наказаны, что радовались (несчастью) израильтян (Иезек. 35:12); а были и такие, которые спаслись потому, что воздыхали о бедствиях других. Если же есть некоторое утешение для тех, которые воздыхают о чужих бедствиях, то гораздо более (утешения) для тех, которые радуются почестям других. Бог обвинил моавитян за то, что они радовались (несчастьям) израильтян. И хотя сам же Он наказывал их, однако же Он не хочет, чтобы мы радовались наказанию других даже и тогда, когда Он сам наказывает, — потому что и Сам неохотно наказывает. Если же должно соболезновать о наказываемых, то тем более не должно завидовать тем, кому воздается честь. Чрез это именно погибли Корей и Дафан; кому они завидовали, тех сделали более славными, а на себя навлекли наказание. Зависть есть зверь ядовитый, зверь нечистый, зло произволения, не заслуживающее прощения, порок, которому нет оправдания, причина и матерь всех зол. Итак, уничтожим ее с корнем, чтобы избавиться и от настоящих бед и сподобиться будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 56

«И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым» (Ин. 9:1, 2)?

1. Исцеление слепорожденного. — 2. Давая зрение слепорожденному, Иисус Христос доказал иудеям, что Он Творец. — 3. Опровержение мнимого противоречия между ап. Павлом и Иисусом Христом. — Блаженство вечного отечества и что необходимо для его достижения. Бедные создают нам жилища на небе. — Увещание к милостыни.

1. «И, проходя, увидел человека, слепого от рождения». Будучи весьма человеколюбив и заботясь о нашем спасении, а притом желая заградить уста нечестивым, Господь не опускает ничего, что только Ему подобало, хотя бы никто Ему ни внимал. Это знал и пророк, и потому говорил: «так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем» (Пс. 50:6). Поэтому–то и теперь, когда не приняли Его высокого учения, и даже назвали Его беснующимся и покушались убить, — Он, выйдя из храма, исцеляет слепого. Таким образом, Своим отсутствием Он укрощает их ярость, а совершением чуда смягчает их жестокосердие и упорство, и удостоверяет в словах Своих. И совершает Он чудо не обыкновенное, но такое, которое теперь только в первый раз последовало: «от века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному» (Ин. 9:32). Слепому, быть может, кто–нибудь и отверзал очи, но слепорожденному — еще никто. А что Спаситель, выйдя из храма, пошел нарочно для этого дела, — видно из того, что сам Он увидел слепого, а не слепой подошел к Нему, — и так пристально посмотрел на него, что обратил внимание и учеников. Вот это и подало им повод к вопросу; видя, как Он пристально смотрит, они спросили Его, говоря: «кто согрешил, он или родители его»? Странный вопрос! Как он мог согрешить до рождения? Или как мог быть наказан за грехи родителей? Каким же образом они пришли к такому вопросу? Прежде того, исцелив расслабленного, (Христос) сказал: «вот, ты выздоровел; не греши больше» (Ин. 5:14). Итак, вспомнив, что тот расслаблен был за грехи, они говорят: пусть тот расслаблен был за грехи: но что Ты скажешь об этом? Он ли согрешил? Но этого нельзя сказать, потому что он слеп от рождения. Или родители его? Но нельзя и этого, потому что сын не наказывается за отца. Таким образом, как мы, когда видим страдающее дитя, и говорим: что сказать об нем, что сделало это дитя? — этим не спрашиваем, а выражаем недоумение, так точно и ученики, когда говорили это, не столько спрашивали, сколько недоумевали. Что же Христос? «Не согрешил ни он, ни родители его» (9:3). Этим, впрочем, Он не освобождает их от грехов; не просто сказал: «не согрешил ни он, ни родители его», но присовокупил: «что родился слепым». Но да прославится Сын Божий. Согрешил и он, и родители его; но не в этом причина слепоты.

Не означает также (Христос) этими словами и того, что не этот, а другие подвергались слепоте по этой причине, то есть за грехи родителей, потому что за грехи одного нельзя наказывать другого. Если же допустим это, то должны будем допустить и то, что (слепорожденный) согрешил до рождения. Значит, как словами: «не согрешил ни он» не то утверждает, что можно от рождения согрешить и быть за то наказанным, так равно, сказавши: «ни родители его», выражает не ту мысль, что можно быть наказанным за родителей. Такое мнение (Господь) опровергает чрез Иезекииля: «живу Я! говорит Господь Бог, — не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле: отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иез. 18:3, 2). Да и Моисей говорит: «отцы не должны быть наказываемы смертью за детей» (Втор. 24:16). И об одном царе повествуется, что он потому не сделал этого (не убил детей убийц), что соблюдал закон Моисеев (4 Цар. 14:6). Если же кто скажет: как же написано: «наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого [рода]» (Исх. 20:5)? — то мы ответим на это, что это не всеобщее определение, а сказано применительно к исшедшим из Египта. Слова эти значат вот что: так как исшедшие из Египта, несмотря на знамения и чудеса, сделались хуже своих предков, которые ничего этого не видели, то их постигнет тоже самое, что постигло их предков, потому что они дерзнули на такие же преступления. А что это именно о них сказано, в том вполне уверится всякий, кто вникнет в это место. Итак, почему (слепорожденный) родился слепым? Да явится, говорит, слава Божия. Вот опять новое недоумение: как будто, без его наказания, нельзя было явиться славе Божией! Но совсем не то и сказано, чтобы нельзя было; конечно, было можно; но да явится (слава Божия) и на нем. Итак, скажешь, он обижен был ради славы Божией? Чем же обижен, скажи мне? Что, если бы Господу было угодно, чтобы он и совсем не родился? Я, с своей стороны, утверждаю, что он получил даже благодеяние от своей слепоты, потому что прозрел внутренними очами. Что пользы в зрении иудеям? Они подверглись только большему наказанию оттого, что остались слепыми при своем зрении. А ему какой вред от слепоты? Чрез нее он прозрел. Таким–то образом, как зло настоящей жизни не есть зло, так и добро не есть добро. Только грех есть зло, а слепота не зло. И Кто привел (слепца) из небытия в бытие, Тот имел власть и оставить его в таком положении. А некоторые говорят, что эта частица ( — да, чтобы) и указывает здесь не на причину, а на последствие, — точно также, как и в другом месте, где говорится: «на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин. 9:39). Не для того, конечно, пришел Христос, чтобы видящие слепы были. Равным образом Павел говорит: «что можно знать о Боге, явно для них, так что они безответны» (Рим. 1:19, 20), — хотя Господь не для того явил им это, чтобы они лишены были оправдания, а для того, чтобы получили оправдание. И опять в другом месте: «закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление» (Рим. 5:20), — хотя закон прившел не для этого, а для обуздания греха.

2. Видишь ли, что эта частица везде указывает на последствие? Как отличный домостроитель, построивши одну часть дома, другую оставляет недоконченной для того, чтобы остальными постройками защитить себя пред неверующими в устройстве всего дома, так и Бог укрепляет и исправляет тело наше, как бы некоторую обветшавшую храмину, — исцеляет иссохшую руку, укрепляет расслабленные члены, выпрямляет хромых, очищает прокаженных, воздвигает больных, восстановляет расслабленных голенями, воскрешает мертвых, отверзает смежившиеся очи, дает зрение тем, которые никогда его не имели. Исправляя, таким образом, все эти недостатки нашей немощной природы, Он являет Свое могущество. Когда же (Христос) говорит: да явится слава Божия, говорит о Себе, — не об Отце, потому что слава Отца была явна. Так как знали, что Бог создал человека, взяв персть от земли, то и Христос поступил таким же образом. Если бы сказал Он: Я — Тот, Кто взял персть от земли и создал человека, то это показалось бы невыносимым для слушателей; а когда Он показал это на деле, — они уже не могли оскорбляться. Вот почему, взяв персть и растворив ее слюной, Он таким образом обнаружил сокровенную Свою славу. Не малая слава в том, чтобы Его признали за Содетеля твари. А из того действительно следовало заключать и о прочем: часть служила ручательством за целое; несомненность большего удостоверяла и в меньшем. Ведь человек превосходнее всей твари, а глаз превосходнее всех наших членов. Вот почему Христос создал зрение не просто, а вышесказанным образом. Глаз хотя по величине и малый член, но необходимее всего тела. На это указывает и Павел, когда говорит: «если ухо скажет: я не принадлежу к телу, то неужели оно потому не принадлежит к телу» (1 Кор. 12:16)? Хотя все в нас служит доказательством премудрости Божией, но глаз — по преимуществу. Он управляет всем телом; он всему телу придает красоту, он украшает лицо, он служит светильником для всех членов. Что солнце во вселенной, то глаз в теле. Погаси свет в солнце, — и все погибнет и придет в смятение; погаси свет в глазах, — бесполезны будут и ноги, и руки, и душа. Без глаз становится невозможным познание. Посредством их мы познали Бога: «ибо невидимое Его, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20). Таким образом, глаз служит светильником не только для тела, но еще больше, чем для тела, для души. Потому–то он и помещен как бы на некотором царском месте — вверху, и председательствует над другими чувствами. Вот его–то и устрояет Христос. Потом, чтобы ты не подумал, что Он имеет нужду в веществе, когда творит, и чтобы знал, что и в начале Он не имел нужды в брении (Кто произвел из ничего высшие существа, Тот тем более мог сотворить глаз без вещества), — дабы, говорю, ты знал, что Он делает это не по нужде, а для того, чтобы показать, что Он же был Творцом и в начале, — помазавши брением, говорит: «пойди, умойся». Познай, что Я не имею нужды в брении, чтобы сотворить глаза, но да явится на нем (слепом) слава Моя. А что Он о Себе самом сказал эти слова: да явится слава Божия, видно из того, что затем прибавил: «Мне должно делать дела Пославшего Меня» (Ин. 9:4). То есть: Мне должно явить Себя и совершить дела, которые могли бы показать, что Я делаю тоже, что и Отец, — не подобное только, но тоже самое. А это служит знаком большого равенства и говорится только о тех, из которых один нисколько не отличен от другого. Кто же будет еще противоречить, видя, что Он может тоже, что и Отец? Он не только образовал глаза, не только отверз их, но и даровал зрение; а это служит доказательством, что Он вдохнул и душу, потому что без действия души и самый совершенный глаз никогда не может ничего видеть. Итак, Он даровал и силу души, Он дал и члены со всеми принадлежностями — с артериями, нервами и жилами, с кровью и со всем прочим, из чего слагается наше тело. «Мне должно делать, доколе есть день» (Ин. 9:4). Что значат эти слова? И какую они имеют связь? Очень тесную. Вот значение этих слов: «доколе есть день», — доколе можно людям веровать в Меня, доколе продолжается эта жизнь, — «Мне должно делать; приходит ночь», то есть будущее время, «когда никто не может делать». Не сказал: когда Я не могу делать, но: «когда никто не может делать», то есть когда не будет уже ни веры, ни трудов, ни покаяния. А что делом Он называет веру, видно из того, что когда Ему говорили: «что нам делать, чтобы творить дела Божии», — Он отвечает: «вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин. 6:29). Но почему же этого дела не может никто делать в то время? Потому, что не будет уже и веры, но, волею или неволею, все будут повиноваться. Итак, — чтобы кто–нибудь не сказал, что Он делает это по тщеславию, — Он показывает, что делает все для пользы людей, так как они только здесь имеют возможность веровать, а там уже не могут сделать для себя ничего полезного. Поэтому–то Он исцелил слепого, не смотря на то, что тот даже не подходил к Нему. Впрочем, что слепой достоин был исцеления и, если бы имел зрение, то уверовал бы и приступил бы ко Христу, даже если бы услышал от кого о Его присутствии, и тогда не преминул бы сделать этого, — видно из последующего, из его мужества и веры. Ему естественно было подумать и сказать: что это такое? Сотворил брение, помазал мне глаза и сказал: «пойди, умойся». Разве не мог исцелить, и потом уже послать в Силоам? Я часто умывался там вместе со многими другими, и не получил никакой пользы. Если бы имел Он какую–либо силу, то исцелил бы теперь же. Так говори и Нееман об Елисее. Получив приказание идти омыться в Иордане, он не поверил, — не смотря на великую славу Елисея. Но слепой был чужд неверия, не возражал и не рассуждал сам с собою: что это такое? Брение ли нужно было возложить? Оно скорее может ослепить. Кто когда прозревал таким образом? Нет, он не подумал ничего такого. Видишь ли его твердую веру и доблесть душевную? «Приходит ночь». Этим показывает, что и после креста будет иметь попечение о нечестивых и многих привлечет, потому что еще «есть день»; но затем уже окончательно отвергнет их. На это и указывает словами: «доколе Я в мире, Я свет миру» (9:5). Тоже самое говорил Он и другим: «доколе свет с вами, веруйте в свет» (Ин. 12:36).

3. Как

же Павел назвал настоящую жизнь ночью, а ту (будущую) — днем? Этим он не противоречит Христу, но говорит тоже самое, только не по словам, а по мыслям. «Ночь», говорит он, «прошла, а день приблизился» (Рим. 13:12). Ночью называет настоящее время по причине седящих во тьме, или по сравнению с тем (будущим) днем. Христос ночью называет будущее, потому что тогда уже не будут делать грехов; а Павел ночью называет настоящую жизнь, потому что живущие во зле и неверии находятся во тьме. Таким образом, беседуя с верными, сказал: «ночь прошла, а день приблизился», так как (верные) имеют насладиться тем светом; ночью же называет прежнюю жизнь, и говорит: «отвергнем дела тьмы». Видишь ли, что в них–то, по его словам, и заключается ночь? Потому и прибавляет: «как днем, будем вести себя благочинно» (Рим. 13:13), чтобы мы могли насладиться тем светом. Если же так прекрасен этот свет, то подумай, каков будет тот. Сколько солнечный свет лучше светильничного, столько же, или еще гораздо более, будущий лучше нынешнего. Вот на это и указывал Христос, когда говорил: «солнце померкнет» (Мф. 24:29), то есть, от обилия того света не будет видно и солнца! И если теперь, для того, чтобы иметь светлые и со здоровым воздухом дома, мы тратим множество денег, подвергаясь тяжким трудам при постройках, то подумай, не должны ли мы пожертвовать и самыми телами, чтобы создать себе светлые обители там, где тот неизреченный свет? Здесь споры и раздоры по поводу границ и стен; там нет ничего подобного; нет ни зависти, ни клеветы; никто не станет спорить с нами из–за границ. Притом этот дом непременно нужно будет покинуть, а тот останется при нас навсегда. Этот со временем неизбежно подвергается гниению и многочисленным повреждениям; тот не стареется никогда. Этого бедный не может построить; тот можно построить и на две лепты, как вдовица. Поэтому крайне прискорбно мне, что при стольких, предстоящих нам, благах мы беспечны и нерадивы. Чтобы иметь блистательные дома здесь, о том мы всячески стараемся; а чтобы на небесах устроить себе хотя малое пристанище, о том не заботимся, не помышляем. Скажи мне: здесь где желал бы ты иметь себе дом? В пустыне, или в одном из небольших городов? Не думаю; без сомнения — в столицах и в больших городах, где больше блеска. Но я веду тебя в такой город, которого строитель и художник — Бог. Там, умоляю, устрояй и созидай себе дом, — с меньшими издержками и с меньшим трудом. Этот дом созидается руками нищих, и он есть наилучшее здание; а те, которые строятся теперь, — дело крайнего безумия. Если бы кто повел тебя в Персию с тем, чтобы посмотреть на эту страну и потом возвратиться, а между тем стал бы советовать строить там дома: не назвал ли бы ты его крайне безумным за то, что он советует тебе тратиться по пустому? Как же ты делаешь тоже самое на земле, которую скоро потом покинешь? Да я, говоришь ты, оставлю все детям. Но ведь и они оставят скоро после тебя, а нередко и прежде тебя; точно также — и их потомки. Таким образом и это бывает для тебя поводом к скорби, когда ты не видишь после себя наследников. Но там нет нужды опасаться ничего подобного; там приобретение остается постоянным и для тебя, и для детей, и для внуков, если они будут подражать той же добродетели. Тем зданием заведует сам Христос; строящему его нет нужды ни поставлять надсмотрщиков, ни заботиться, ни беспокоиться. Когда дело принимает на Себя Бог, к чему тогда заботы? Он Сам все собирает и воздвигает жилище. И не это только удивительно, но и то, что Он создает его так, как нравится тебе, или даже лучше, чем как тебе нравится и как ты желаешь, потому что Он наилучший художник и весьма заботится о твоих выгодах. Хотя бы ты был нищим и пожелал создать такой дом, это не породит против тебя зависти, не возбудит клеветы, потому что не видит его никто из тех, кому знакома зависть, а видят ангелы, умеющие только радоваться твоему благополучию. Никто не станет захватывать границ твоего дома, потому что там нет ни одного соседа, страждущего такою болезнью. Твоими соседями там будут святые, Петр и Павел, все пророки, мученики, сонм ангелов и архангелов. Ради всего этого раздадим наше имение нищим, чтобы наследовать те обители, которых да сподобимся все мы по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 57

«Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам» (Ин. 9:6–7).

1 Вера слепорожденного. — Благость Божия ко всем без различия людям. — 2 и 3. Необходимость веры. — Есть худой мир и есть добрая война. — Должно избегать злых людей и держаться добрых. — Общество злых людей пагубнее язвы.

1. Желающие получить какой–либо плод от того, что прочитывается, не должны оставлять без внимания ни одного слова. Потому–то и заповедано нам исследовать Писания, что многое, что с первого взгляда представляется простым, заключает в себе глубокий сокровенный смысл. Вот таково и настоящее место. «Сказав это», сказано, «Он плюнул на землю». Что же такое: «это»? Да явится слава Божия, и: «Мне должно делать дела Пославшего Меня» (9:4). Не без намерения евангелист напомнил нам эти слова, и затем прибавил: «плюнул», но с тем, чтобы показать, что слова Он подтвердил делами. Но зачем для брения употребил не воду, а плюновение? Он хотел послать слепого в Силоам, а потому, чтобы ты ничего не приписывал источнику, но познал, что именно исшедшая из уст Его сила и образовала и отверзла очи, — Он плюнул на землю. На это самое указывает и евангелист словами: «сделал брение из плюновения». Затем, чтоб не подумали, что исцеление произошло от земли, повелел умыться. Но для чего было не сделать этого тут же, а послал в Силоам? Для того, чтобы ты видел веру слепого и чтобы сделать безответным неверие иудеев. Естественно, что все видели его, когда он шел с глазами, помазанными брением. Такою необычайностью он не мог не привлечь на себя взоры всех, знакомых и незнакомых, и, конечно, все смотрели на него со вниманием. Так как не легко признать, что слепой прозрел, то (Христос) наперед приготовляет дальностью пути многих свидетелей, а необычайностью зрелища — внимательных зрителей, чтобы они, хорошо заметив, не могли уже говорить: это — он, это — не он. Кроме того, посылая в Силоам, хочет и то показать, что Он не чужд закона и ветхого завета. А, наконец, нельзя было опасаться и того, что слава будет отнесена к Силоаму. Многие и много раз умывали в нем глаза, но не испытали ничего подобного. Нет, и тут действовала сила Христова, все содевающая. Потому–то евангелист присовокупляет нам и толкование. Сказавши: «в Силоам», прибавил: «что значит: посланный», — чтобы ты знал, что и тут исцелил его Христос, как говорит Павел: «ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос» (1 Кор. 10:4). Значит, как духовным камнем был Христос, так и духовным Силоамом. А мне кажется, что и внезапное появление воды указывает нам на непостижимое таинство. На какое же именно? На нечаянное и неожиданное явление (Христово). Но обрати внимание на душу слепца, во всем послушную. Не говорил он: если брение, или плюновение может даровать зрение, то какая мне нужда в Силоаме? А если нужен Силоам, то зачем брение? Зачем помазал мне глаза? Зачем приказал умыться? Нет, не думал он ничего подобного, но заботился только о том, чтобы во всем повиноваться Повелевающему, и не соблазнялся ничем происходившим. Если же кто спросит: как он прозрел, отложивши брение? — то не услышит от нас ничего другого, кроме того, что мы не знаем, как это произошло. И что удивительного, если мы не знаем? Не знал того ни евангелист, ни сам исцеленный. Он знал только, что произошло, а как — того не мог понять. И когда спрашивали его об этом, он говорил: «брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу» (Ин. 9:15); а как это сделалось, он не может сказать, хотя бы тысячекратно спрашивали его. «Соседи и видевшие прежде, что он был слеп, говорили: не тот ли это, который сидел и просил милостыни? Иные говорили: это он» (Ин. 9:9). Необычайность события приводила их даже к неверию, несмотря на то, что сделано было так много, чтобы устранить всякое недоверие. Некоторые говорили: «не тот ли это, который сидел и просил милостыни»?

О, как велико человеколюбие Божие! До чего не снизошел Христос, когда великою благостью исцеляет нищих, и тем заграждает уста иудеям! Не славных только, и знаменитых, и облеченных властью, но и простых удостаивает одинакового попечения, потому что пришел для спасения всех. И что было с расслабленным, тоже случилось и со слепым. Ни тот не знал, кто таков исцеливший его, ни этот. Это произошло оттого, что Христос удалился, а Он всегда удалялся после исцелений, чтобы устранить от чудес всякое подозрение. Не знавшие, кто Он таков, каким в самом деле образом могли благоприятствовать Ему и помогать в устроении этих дел? Что же касается этого слепого, то он не был и из числа тех, которые ходят повсюду, но сидел при вратах храма. Но между тем, как все недоумевают о нем, что говорит он сам? «Это я». Не устыдился прежней слепоты, не убоялся ярости народа, не отказался объявить себя, чтобы возвестить о Благодетеле. «Спрашивали у него: как открылись у тебя глаза»? Он отвечает: «человек, называемый Иисус» (9:10, 11). Что ты говоришь? Человеку ли творить такие дела? Но он еще не знал об Нем ничего великого. «Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои».

2. Смотри, как он правдив. Не сказал, из чего сделал брение: чего не знает, о том и не говорит. Не видел он, что (Христос) плюнул на землю; а что помазал, это узнал он по ощущению и осязанию. «И сказал мне: пойди на купальню Силоам и умойся» (9:11). Об этом ему сказало чувство слуха. Но откуда знал он Его голос? Из Его разговора с учениками. Таким образом, он все это рассказывает, опираясь на свидетельство самого дела, и однако же не может сказать о способе исцеления. Если же по отношению к чувственному и осязаемому нужна вера, то тем более по отношению к невидимому. «Тогда сказали ему: где Он? Он отвечал: не знаю» (9:12). Спрашивали: «где Он», уже замышляя против Него убийство. Но заметь: как далек Христос от желания суетной славы! Он не оставался вместе с исцеленными, потому что не хотел приобретать славы, ни увлекать народ, ни выказывать Себя. Заметь и то, как все согласно с истиною отвечает слепой. Иудеи хотели найти Христа, чтобы отвести Его к священникам; но так как не нашли Его, то ведут слепого к фарисеям для более строгого допроса. Потому–то и евангелист замечает, что была суббота, чтобы показать злой их умысел и причину, по которой они искали (Спасителя), то есть, они полагали, что нашли возможность оклеветать чудо — мнимым нарушением закона. И это видно из того, что они, лишь только увидели слепого, ничего другого не сказали ему, а только: «как отверз твои очи» (9:26)? И заметь, как говорят. Не сказали: как ты прозрел? — но: «как отверз твои очи»? — представляя ему случай оклеветать Его за такое дело. Но он отвечает им кратко, как людям, которые уже все слышали. Не упомянув ни об имени, ни о словах, сказанных ему: «пойди, умойся», он прямо говорит: «брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу» (9:15), — как будто они уже сильно оклеветали Его и сказали: смотри, что делает Иисус в субботу, — помазывает брением. Но ты обрати лучше внимание на то, как не смущается слепой. Когда его спрашивали соседи, и он отвечал, не подвергаясь никакой опасности, тогда не так много значило сказать истину. Но удивительно то, что и теперь, находясь в большом страхе, он не отказывается, не говорит ничего, несогласного с прежними словами. Что же фарисеи, или лучше, что вместе с ними и другие? Привели его, полагая, что он откажется, но услышали противное, — то, чего не желали, — и точнее узнали все дело. Так было с ними и при всех чудесах; но это мы яснее покажем впоследствии. Что же говорили фарисеи? «Некоторые говорили» (не все, а более дерзкие): «не от Бога Этот Человек, потому что не хранит субботы. Другие говорили: как может человек грешный творить такие чудеса» (9:16)? Видишь, что они привлекаемы были чудесами? Ведь они же прежде посылали затем, чтобы привести Его, а теперь, слушай, что говорят, — хотя и не все. Будучи начальниками, они впадали в неверие от честолюбия. Впрочем, и из начальников многие веровали в Него, только не выражали того открыто. Простой народ был пренебрегаем, так как он и не имел важного значения в их сонмище; но начальники, как люди более знаменитые, с большим трудом решались говорить откровенно. Одних удерживало властолюбие, других робость и боязнь перед толпой. Потому–то и говорил (Христос): «как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу» (Ин. 5:44)? О себе эти люди говорили, что они от Бога, несмотря на то, что домогались неправедного убийства, а о том, кто исцеляет слепых, говорят, что Он не может быть от Бога, потому что не соблюдает субботы. Другие на это возражали, что грешник не может творить таких знамений. Таким образом, первые злонамеренно умалчивали о чудном событии и выставляли на вид мнимое нарушение закона, так как не говорили: исцеляет в субботу, но: «не хранит субботы». Но и последние, с своей стороны, отвечали слабо. Тогда как нужно было показать, что суббота не нарушается, они ссылаются только на знамения; и это естественно, потому что они еще считали Его человеком. В противном случае, они могли сказать в Его оправдание и то, что Он Господь субботы и сам установил ее. Но они не имели еще об Нем такого понятия. Впрочем, никто из них и не осмеливался прямо сказать то, что хотел; говорили нерешительно, но с сомнением, одни по недостатку смелости, другие по властолюбию. «И была между ними распря». Эта распря началась прежде в народе, а потом уже перешла и к начальникам. «Одни говорили, что Он добр; а другие говорили: нет, но обольщает народ» (Ин. 7:12). Видишь, что начальники неразумнее народа и разделились между собою уже после (народа)? Но и разделившись, они не выказали никакой твердости, видя настояния фарисеев. А если бы отделились совершенно, то скоро познали бы истину. Ведь и разделение может быть хорошо, почему и Христос говорил: «не мир пришел Я принести» на землю, «но меч» (Мф. 10:34). Бывает и согласие худо, бывает и разногласие хорошо. Так, строившие башню были согласны между собою во вред себе, и они же опять, хотя и невольно, разделились к своему благу. И сообщники Корея не на добро согласились между собою, потому были разделены к добру. Иуда также был в согласии с иудеями не на добро. Значит и разногласие может быть хорошо, и согласие худо. Потому–то (Христос) говорит: «если нога твоя соблазняет тебя, отсеки» ее, «если глаз твой соблазняет тебя, вырви его» (Мф. 18:8, 9). Если же нужно отсекать член, который будучи соединен с нами, вредит нам, то не гораздо ли более должно удаляться от друзей, когда связь с ними ведет не к добру. Итак, не всегда хорошо согласие, как и не всегда худо несогласие.