Творения

Кипрский Епифаний

2. Кто стерпит такие слова и не посмеется над этим напрасным трудом? Ибо принимающий такое мнение окажется допускающим двоякую несообразность. Посему скажу ему, как бы присутствующему: скажи ты мне, Апеллес; конечно, ты должен допустить, что Бог или, не ведая будущего, сотворил бога, который, по твоим словам, нехорошо создал свои произведения, или, хотя и наперед знал, что таков выйдет созидаемый им бог, но для сего самого и сотворил его, чтобы он сделался виновником худого созданного им. И во всяком случае сам вышний Бог будет Демиургом как создавший того единого, которым все сотворено; и виновником будет уже не тот, кто создал твари, но высший Бог как создавший творца и сам Демиург всего.

О Христе же ты говоришь, что Он пришел в последние времена и есть Сын вышнего благого Бога и Святой Дух Его, а также что Он пришел для спасения тех, которые придут в познание Его, и в пришествие свое не мнимо явился, но истинно принял плоть, впрочем не от Девы Марии, а, напротив, имел истинную плоть и истинное тело, не от семени мужского и не от жены — Девы, но получил истинную плоть таким образом: когда, говорит Апеллес, Христос шел с небес, то пришел на землю

и собрал себе тело от четырех стихий. Не поспешает ли при этом Апеллес к обнаружению того, что в беззаконии своем последует таким же пустословным мнениям древних эллинских поэтов? Ибо и Апеллес подобно им утверждает или еще легкомысленнее, нежели они, говорит, что Спаситель сам себе составил тело. От сухого начала взял Он сухое, от теплого — теплое, от влажного — влажное, от холодного — холодное и, из этого образовав себе тело, истинно явился в мире, и научил нас вышнему гносису , а именно научил презирать Демиурга и отрицаться от дел его, причем показал нам, что в каком Писании сказано собственно Им и что от Демиурга. «Христос, — говорит Апеллес, — сказал в Евангелии: «будьте опытными менялами »; и я, говорит, пользуюсь всяким писанием, избирая полезное». Потом, говорит Апеллес, Христос отдал себя на страдание самим телом своим и истинно был распят, истинно погребен, истинно воскрес, и эту же самую плоть явил своим ученикам. За сим, говорит Апеллес, разложив принятое на Себя человечество, выделил и возвратил назад каждой стихии ей принадлежавшее, то есть теплое — теплому, холодное — холодному, сухое — сухому, влажное — влажному; и таким образом опять разрешившись от плотского тела, воспарил на небо, откуда и пришел.

3–7. […]

Против севериан, двадцать пятой и сорок пятой ереси

1. За апеллеанами следует по порядку Север — или современник их, или близкий к ним по времени: ибо я не могу удостоверительно сказать о его времени, кроме того, что они по времени были близки между собой. Но буду рассказывать, как дошло до нас.

Некто Север, от которого получили название севериане , восстал вслед за вышеупомянутым Апеллесом. А что мифословит он, о том имею сказать следующее. И он хочет сотворение наше приписать началам и властям и думает, что есть некий благий Бог в неименуемом каком–то высочайшем небе и веке. А о диаволе утверждает, что он сын великого архонта над чином Властей. Этому архонту он дает имя то Ялдабаота, то Сабаота. О сем же рожденном от него говорит, что это — змей, что он вышней силой низвергнут на землю и, нисшедши в змееобразном виде, распалился похотью и смесился с землей, как с женой; и от осеменения его родотворным семенем вырос виноград. Посему, в подтверждение своего вздорного учения рассказывая мифы, Север говорит, будто гибкостью винограда изображается змеевидность, потому что растение это своими извивами подобно змею, и будто белый виноград подобен змею, а черный — дракону. О виноградных же ягодах говорит, что они по своей кругловидности или по мелкости и разъединенности каждого имеющего округлый вид зернышка, подобны шарикам или каплям яда. О вине, из них приготовляемом, также говорит, что оно мутит умы человеческие и то вызывает любострастное расслабление, то возбуждает неистовую похоть или также производит гнев, потому что тело одуряется силой вина и яда вышеупомянутого дракона. Поэтому эти еретики совершенно воздерживаются от вина.

2. Утверждают также, что и женщина дело Сатаны, как говорили это и архонтики. Потому о сочетающихся браком говорят, что они исполняют дело сатанинское. Да и о мужчине говорят, что одна половина у него Божия, а другая половина диавольская, а именно: кверху от пупа создание Божией силы, а книзу от пупа создание злой власти. Поэтому–то, говорят, все похоти, неистовые страсти и вожделения имеют начало от пупа и того, что ниже его. Впрочем, и другие ереси утверждали это самое.

3–4. […]

Против татиан, двадцать шестой и сорок шестой ереси

1. Преемником сих восстал некто Татиан , или в их же времена бывший, или после них еще представивший свое пустословное учение. Сперва он, как происходивший от эллинов и обладавший эллинским образованием, был сверстником Юстина Философа, мужа святого и друга Божия, который из самаритян уверовал в Христа. Ибо этот Юстин был родом самаритянин, уверовал в Христа, совершил великие подвиги, явил жизнь добродетельную и, наконец, приняв мученичество за Христа от римлян при правителе Рустике и императоре Адриане , удостоился совершенного венца в цветущем возрасте, а именно тридцати лет. Быв современником его, вышеназванный Татиан сперва имел хорошее направление и здравую веру, пока был вместе со святым Юстином мучеником. Когда же святой Юстин скончался, то с Татианом случилось подобное тому, что бывает со слепцом, который, если покинет его прежде водивший его вожатый, то, когда попадет на стремнину, по слепоте своей низвергается неудержимо, пока низвергается на смерть. Родом Татиан был, по дошедшему до нас сведению, сириец. А школу себе составил сначала в Месопотамии, около двенадцатого года Антонина кесаря, прозванного благочестивым. Ибо по уходе из Рима, после кончины святого Юстина, в восточные страны и во время пребывания здесь впал он в худые мнения и стал, согласно с мифами Валентина, вводить какие–то эоны и какие–то начала и горние порождения. Более всего его проповедь распространилась из Антиохии той, при которой Дафна, по странам киликийским, и особенно усилилась в Писидии. От него по преемству переняли его яд так называемые энкратиты . Говорят также, что им составлено сводное четвероевангелие , которое иные называют Евангелием от евреев.

2. Он учит тому же самому, чему учили и древние ереси. И, во–первых, он утверждает, что Адам не спасен, также проповедует воздержание, брак почитает блудом и растлением, утверждая, что брак ничем не разнится от блуда, но одно и то же с ним. Поэтому под видом воздержания и воздержнических нравов он вел жизнь

предосудительную, подобно хищному волку облекался в овечью кожу и вовлекал в заблуждение тех, которые обманывались личиной, принятой на время. Он также, подобно святой церкви, допускал употребление тайн, но в сих самых тайнах употреблял одну воду. И этот еретик со своей несостоятельной проповедью никак не может устоять. Да уже, как думаю, и угас, и школа его скончалась. Ибо чем не обличается такой еретик? Во–первых, по изъясненному нами выше против утверждавших это ересей, невозможно быть многим началам, производящим преемственно рождающихся от них. Ибо при множестве начал и происхождении их одного от другого все окажутся происшедшими от действительной единой причины благ. И тогда будет уже не много начал, но одно начало, сделавшееся их виною, и все будет возведено к одному единоначалию. Так падают предлагаемые этим еретиком убеждения, в которых нет истины и даже не может быть правдоподобия, ибо вся эта проповедь нелепа. И если не спасается Адам, то есть смесь , то и ничто от сей смеси не спасется. Если первозданный, приведенный в бытие из неоскверненной земли, не получит спасения, то как получит спасение то, что произошло от него?

3–4. […]

5. Поэтому для знающего достойно удивления, что Господь наш Иисус Христос распят на Голгофе, то есть, как нашли мы в книгах, не на ином каком–либо месте, но там, где лежало тело Адамово. Ибо, по выходе из рая, много времени прожив напротив рая и здесь проведя много дней, Адам напоследок пришел на это место, то есть на место Иерусалима, окончил жизнь, и здесь погребен на месте Голгофы. Поэтому, вероятно, это место и получило сие наименование, называемое Лобном местом (Мк.15:22). Вид этого места не представляет никакого сходства с таким наименованием. Оно лежит не на какой–либо вершине и не в этом смысле называется лобным, подобно тому, как и в теле головой называется такое же место. Оно и не сторожевая высота, ибо и расположено невысоко сравнительно с другими местами. Прямо против этого места — гора Масличная, выше его, а в восьми милях — гора Габаон еще выше. Да и бывшая некогда на Сионе, а ныне срезанная вершина была выше этого места. Откуда же наименование места лобным? Потому, что там находился череп первозданного человека и там положены его останки, и место прозвано Лобным. Распявшись на нем, Господь наш Иисус Христос истекшей из прободенного Его ребра водой и кровью загадочно указал на спасение наше, начав окроплять само начало смеси, то есть останки праотца, чтобы и нам указать на окропление кровью Его в очищение нашей скверны и кающейся души и на совершенное в образец растворения и очищения нечистоты наших согрешений, излияние воды на положенного и погребенного в том месте, в общую его, и нас, родившихся от него, надежду. Поэтому и здесь исполнилось сказанное: «встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос» (Еф.5:14). Ибо хотя это сказано о нас, по делам сделавшихся мертвыми и спящих глубоким сном неведения, но оттуда ведет свое начало разрешение загадки, и не просто, а на деле. Ибо, как сказано в Евангелии, восстали многие тела святых и вошли с Ним в святой град (Мф.27:52–53). И не сказано: восстали души святых, но сказано: тела святых и вошли с Ним в святой град, и что далее следует за сим.

Итак, совсем отразив уязвления сего комара елеем Божия человеколюбия и пришествия Господа нашего, и светом истины евангельской, по обычаю, поспешим снова перейти по силе Божией к следующим далее ересям.

Против энкратитов, двадцать седьмой и сорок седьмой ереси

1. За Татианом следуют некие так называемые энкратиты , собственно им введенные в заблуждение и обман, но принимающие и другие мнения кроме ему принадлежащих, и еще более предавшиеся пустым выдумкам. Этих еретиков много и доселе в Писидии и во Фригии так называемой сожженной, ибо, вероятно, по Божию устроению в мире принято называть их отчизну этим именем от того, что обитатели ее сожжены таким и столь великим заблуждением, в какое совратились, потому что много ересей в той местности. Есть также энкратиты и в странах Асийских, в земле Исаврийской, Памфилийской и Киликийской, в Галатии и даже в области Римской, а также есть таковая ересь и в Антиохийской области в Сирии, впрочем, не везде.

И они утверждают бытие некоторых начал и говорят, что есть начало, противное делам Божиим, то есть диавол, который Богу не покоряется, но имеет силу и действует как бы по собственной своей власти, а не вследствие превращения. Ибо они учат не согласно с церковью, но иначе, не сходно с истинной проповедью. Как первообразными писаниями пользуются так называемыми Деяниями Андрея, Иоанна и Фомы и некоторыми подложными писаниями, а также какими им угодно словами Ветхого завета. Брак ясно определяют как дело диавольское. И гнушаются животными, воспрещая вкушение их не ради воздержания и строгого образа жизни, но по страху и по тому представлению, чтобы не подвергаться за то осуждению. В тайнах употребляют они воду, а вина совсем не вкушают, утверждая, что оно от диавола и что пьющие и употребляющие вино — беззаконники и грешники. А между тем веруют и в воскресение мертвых, так что у этих заблуждающихся все исполнено безумия. И подлинно разумному человеку стоит посмотреть, подивиться и изумиться на все то, что говорят и делают чуждые нам, ибо все у них говорится и делается необстоятельно и совсем не имеет вида последовательности.

2–3. […]

Против еретиков фригийских, называемых монтанистами, или таскодругитами, двадцать восьмой и сорок восьмой ереси

1. От энкратитов возникла еще другая ересь так называемая фригийских еретиков, получившая начало современно с теми и бывшая их преемницей. Они получили начало при царствовавшем после Адриана Антонине Благочестивом, около девятнадцатого года его царствования. А Маркион, последователи Татиана и его преемники энкратиты появились во времена Адриана и после Адриана.