Твой невидимый свет
Шрифт:
Но была ли она счастлива на самом деле?
Оксана залезла в шкаф и не нашла сумки с документами Ани. Все вещи на месте, значит, поездка оказалась спонтанной. Возможно, они еще вернутся, но доказательств уже достаточно. Эд набрал на нее кредитов, забрал деньги и увез дочь в неизвестном направлении, оставив одну разбираться с долгами и коллекторами.
Как решить проблему, идей не было, но надо было срочно принимать решение, что делать и как остаться в живых. Те мужчины могли с ней одной сделать все что угодно, и ждать спокойно расплаты она не собиралась. Одна надежда на соцсети, что беглецы где-то засветятся или расскажут о своем новом доме, и тогда Оксана сможет приехать и забрать
Можно ли обратиться по этому поводу к судье, она не знала, но план в голове составила именно такой. Но это все на будущее. Сейчас другие приоритеты: собрать все возможные деньги и заначки дома, оценить стоимость квартиры и обзвонить друзей и родственников. Но никто денег не дал. Кредиты, долги, задержки зарплаты да и «ты же понимаешь, какое сейчас время» слышала чаще всего. Она как раз и понимала, ведь в это непростое время ей надо было найти где-то три миллиона за два дня.
К ночи у нее появилась идея. Нарезая сосиски на бутерброд, Оксана поняла, что надо бежать. Одна надежда на то, что в другом городе ее не найдут, если не пользоваться карточками, старым номером и паспортом. Начать жизнь с нового листа, заработать денег, найти дочь и дать пощечину Эду. Вот такой нехитрый план созрел в голове почти в полночь.
Быстро, чтобы успеть на электричку, собрала только самое нужное, включая сосиски, хлеб и пару бананов, остаток учительской зарплаты и несколько тысяч с подарка на день рождения, на попутках начала маршрут до Москвы. Было страшно, но еще страшнее оставаться там. Бросив все, она с небольшим рюкзаком впервые попала в столицу, и сразу на Курский вокзал.
Глава 2
Конец зимы – не самое привлекательное для гостей время. Так и хочется стыдливо отводить глаза, когда сквозь серый снег пробиваются окурки, накиданные за несколько месяцев, и разный другой мусор. Но вот-вот должна была начаться весна, и это грело душу и повышало настроение. Верить в чудо Оксана умела.
На Курском вокзале местные бабули предложили койку в комнате на четверых за 300 рублей в день. От такого выгодного предложения Оксана не смогла отказаться, к тому же идти недалеко, всего пять минут быстрым шагом отсюда, утверждали они. Документы никакие не спрашивали, взяли за неделю вперед и договорились о сроке следующей оплаты. Так Оксана прожила первую неделю. Ходила на собеседования, пыталась где-то подработать, чтобы насобирать на вторую неделю. Но время пролетело быстро, и подошел срок следующей оплаты. Оксана поняла это, когда уходила с того собеседования по пылесосам. Завтра надо отдавать деньги, а пока нечего.
Правила жизни в Москве она пока не поняла, но уловила одну деталь: люди тут не такие, какими кажутся. И это каждый раз доказывали вот такие, успешные на словах, менеджеры. Все хотят выпендриться и быть круче, чем есть на самом деле, показать только лучшую сторону себя и своей жизни. А на самом деле многим из них не хватает денег даже на новые ботинки, зато на последний айфон – да.
Москва – город возможностей, так часто говорила Аня. Может, они тоже поехали сюда? Ведь тут больше вариантов заработать, стать популярным и наладить связи. Даже Оксана изменила своим принципам и поехала в столицу за деньгами. Но прямо сейчас ей надо не долг в три миллиона отдавать, а найти несколько тысяч на комнату. Сумма маленькая, но в городе без связей и работы скромной учительнице сложно. Рассчитывать в такой ситуации можно только на себя да еще на девочек-соседок. Она чувствовала, что те не бросят в беде и помогут деньгами.
Прыгнув в автобус, она поехала зайцем до конечной. Стянула шапку,
За окном – пустой гаражный пейзаж. За разбитым пыхтящим автобусом с круглыми фарами бежали и почти беззвучно лаяли дворняги. С веток падал последний мартовский серый грязный снег. Тучи над городом заволокли небо таким же безрадостным цветом, отчего не видно даже лучика солнца. Будто, попадая сюда, ты навеки теряешь все краски. Не пробиться ничему радостному и теплому.
Город живет на контрасте. Сквозь серость проглядывают небоскребы в «Москва-Сити», где снимают номера для фотографий счастливой и успешной жизни. Одни там живут и ничего никому не доказывают, а другие стремятся занять чужое место. Все поменялось местами, и теперь не ясно, кто настоящий и хороший, а кто совсем не тот, за кого себя выдает. Оксана разглядывала из окна автобуса прохожих и мечтала сорвать все маски и увидеть их настоящих. Но как это сделать, она не знала.
Очередная остановка. Словно в подтверждение мыслей, в пустой автобус зашла бабка. Цепляясь за поручень, она прошла до конца и с явным возмущением и пыхтением взобралась на сиденье напротив Оксаны. Все места в автобусе были свободны, и выбор женщины для нее показался странным и загадочным.
Бабка выглядела хорошо: норковая шуба, пушистая меховая шапка из эпохи «Служебного романа», а сумка – из «Секса в большом городе». Рядом с собой она пристроила трость с прилипшим грязным снегом. Такие женщины есть везде, они напоминают старых завучей. Оксана их с детства не любила и предпочла не встречаться глазами и с этим неприятным воспоминанием: опустила голову и стала рассматривать пол грязного зимнего автобуса с лужами растаявшего снега.
Грязь. Повсюду в этой Москве грязь. Под ногами, на уровне глаз, над головой. Живешь в грязи, дышишь грязью, смотришь на грязь. От этой бабки напротив стало не по себе. Она чувствовала, что та смотрит и, наверно, разглядывает, но не хотела поднимать глаза, чтобы не нарваться на случайный разговор. Каким бы он ни был.
К сожалению, у бабки было другое мнение. Прокашлявшись, она сняла перчатки с рук и начала гендерную проповедь:
– Понаехала? Че это тебе у себя не сидится-то? Ишь какая, вырядилась, одни мужики на уме, да? Что даже старой женщине не помочь? Молчишь? Стыдно, да?
Автобус подъезжал к конечной, и Оксана собралась на выход. Встав у выхода, бабка все еще со своего высокопоставленного места продолжила монолог:
– А таких, как ты, мы всегда травили. Чучелами обзывали. Таких вас много, знаю я вас. Приезжаете, отбираете наши работы, мужчин, портите наши гены. Вот у нас раньше как все было, при царе, а сейчас вся надежда только на…
Последние слова Оксана не расслышала, так как автобус остановился, и она поскорее вылезла из него. Впереди метро, идти метров двадцать. Все еще глядя под ноги, она наклонилась, чтобы застегнуть молнию на правом сапоге. Сапоги дешевые, купленные по акции на распродаже, две пары по цене одной. Они настолько страшные и неудобные, что даже почти бесплатно их никто не хотел покупать. Оксана в них ходила третий сезон и каждый раз проклинала замок на молнии, который постоянно убегал вниз, как по закону всемирного тяготения, но только вместо яблока была простая ярко-желтая канцелярская скрепка.