Твоя чужая

В оформлении обложки использованы фотографии с сайта https://www.shutterstock.com.

Дизайнер обложки LadyRovena.

Когда нам не хватает любви, мы готовы принять за нее любой суррогат. (с)

Удар.

Мое тело вздрагивает от обжигающей боли.

Я не вижу Алекса и не знаю, чего ожидать.

Какого черта я делаю здесь? Неужели это все, что я заслужила? Да, он сказал, что имеет особые

Еще удар!!

– Ах! – из меня вырывается короткий крик боли.

На глаза наворачиваются слезы.

Это не тот человек, о котором я мечтала все это время. Не тот, что позаботился обо мне в ту ночь, когда я чувствовала себя потерянной.

Это не тот человек, про которого я наивно думала, что могу влюбиться.

Я не знаю, кто сейчас рядом со мной.

Что-то тяжелое заставляет кровать прогнуться. И я чувствую, как обнаженное мужское тело скользит, раздвигая мне ноги.

Жесткая эрекция прижалась к моей испуганной плоти. Горячая ладонь поднялась вверх по моей груди и крепко сжалась вокруг горла.

Я не знала, чего он ждал от меня, и чего мне ждать от него. Но я не хотела потерять то, что у нас уже было.

Был ли этот человек тем, кто накормил меня ланчем и успокоил, когда мне это было нужно больше всего? Или это агрессивный ком тестостерона, который в настоящее время шевельнулся над моим уязвимым телом?

Может быть, он и то, и другое. Может быть, один неотделим от другого. Мой рассудок, измученный борьбой с самим собой, не мог решить, что мне делать. Я была напугана. Я была смущена. Я понятия не имела, что надо делать. И мое тело отреагировало единственным способом, который оно знало.

Я разрыдалась.

Слезы катились градом, и повязка на глазах быстро намокла. Моя грудь тяжело вздымалась, и я не могла подавить рыдания.

Алекс замер, потом его тело отпрянуло и освободило меня от своего веса.

Я, продолжая рыдать, начала извиняться. Наверное, это было глупо, но в тот момент я действительно чувствовала вину перед ним. Ведь я подписала контракт, не сказав всей правды…

– Мне жаль… простите меня… боже мой, мне так жаль…

Я почувствовала, как Алекс подался вперед. Еще мгновение – и повязка была снята с моих глаз.

Поморгав, пока глаза привыкали к тусклому освещению комнаты, я смущенно посмотрела на мужчину перед собой.

– Мне жаль, Алекс. Я… Я… Я просто не знаю, чего ожидать.

Я пыталась улыбаться. Пыталась не хлюпать носом. Теперь, когда повязка была снята и страх перед тьмой исчез, мои рыдания начали утихать. Но слезы продолжали бежать по щекам.

– Я… я никогда… – Мой рассудок требовал остановиться, чтобы не рисковать сделкой больше, чем я уже умудрилась. Но я больше не могла держать это в себе. – Я никогда раньше не делала этого…

Алекс слегка прищурился.

– Ты никогда раньше не делала… что? Не играла в грубые игры?

– Нет… я… у меня никогда не было… секса… до этого…

Четыре

– Чертов дождь! – вырвалось у меня, когда первые капли ударили по плечам.

Я стояла в лодке, взятой напрокат, посреди озера, и дрожала в тонкой флисовой куртке.

Ноябрь в этом году был особенно промозглым и ветреным. На деревьях еще кое-где держалась листва, но основная масса уже устилала землю толстым ковром. Даже на глади озера плавали листья.

Моя куртка не могла защитить от дождя. Я скрестила руки, чтобы хоть немного согреться. Солнце висело низко над горизонтом, обещая холодные сумерки. Я знала, что ночью могут быть заморозки, но когда направлялась сюда, то надеялась закончить свои дела до того, как они наступят.

И вот теперь я стояла под дождем и смотрела, как пепел медленно опускается на поверхность воды. Он покрыл ее серым налетом и медленно покачивался на волнах, не желая тонуть.

А я отчаянно торопила его, желая увидеть, как он пойдет ко дну.

Я не хотела оставаться здесь дольше необходимого. Слишком тяжело. Этот пепел, который плыл рядом с лодкой, был всем, что осталось от моей семьи. И глядя, как он медленно погружается в воду, я чувствовала, что тону вместе с ним.

Это был последний день моей жизни. Той, какой я ее всегда знала.

Последний месяц мне хотелось забиться в нору и ни с кем не общаться, пока моя боль не отпустит меня хоть немного. Но все были уверены, что я должна пройти через эту потерю, что я уже взрослая, чтобы прятаться от реальности, какой бы тяжелой она не была. И я покорно скрывала слезы, занималась похоронами, принимала фальшивые соболезнования.

Мои мать и отец погибли. Водитель фуры, заснув за рулем, просто раздавил их старенький Ford в лепешку. Я осталась одна во всем мире. А у меня не было права даже оплакать их так, как я хочу. Я должна была оплакивать их «как полагается».

Последние две недели меня осаждали кредиторы, требуя вернуть долг, который брали родители под залог дома. Я не могла его заплатить. У меня не было ни работы, ни жилья, ни каких-либо сбережений, если не считать стипендии и этого самого дома на озере.

Туда-то я и направилась, когда получила ордер на выселение.

Мы никогда не были богатой семьей, но мои родители упорно трудились, желая обеспечить мне достойную жизнь. А пару лет назад они взяли большой кредит, чтобы купить дом, о котором мечтали. Им хотелось уехать из пыльного города и провести остаток жизни в покое, среди природы и чистого воздуха на озере Глэм.

Когда-то это озеро стало свидетелем их первой встречи. Папа очень любил это место и всегда говорил, что здесь он нашел любовь всей своей жизни. Однажды летом, еще учась в школе, он буквально наткнулся на мою маму, плавая в озере. Мама каталась на лодке и случайно задела его веслом. По их словам, это была любовь с первого взгляда, если вы верите в подобные вещи.