Шрифт:
Глава 1. Не жизнь, а анекдот!
КОНСТАНЦИЯ
Она обняла его за плечи, и мне всё стало ясно.
Так не обнимают просто знакомых. Так обнимают любимых.
Он улыбнулся, потрепав её по волосам, прикоснулся губами к щеке. Я с силой сжала пальцами бумажный стаканчик с кофе и тот, лопнув, залил брызгами мое голубое платье. Девчонка, шмыгнула носом – она ревела! Он обхватил руками её лицо и начал покрывать его поцелуями, слизывая слёзы.
Видеть этого я уже не могла.
Рванула к ним, но ноги не
И нет, у него никогда не было плаксивых сестер.
Он не работал волонтером.
Даже не знаю, что еще придумать.
Это была она. ЕГО ЛЮБОВНИЦА.
Пока я приходила в себя, они развернулись и пошли к эскалатору. Шум торгового центра ворвался снова в мою реальность, и я поплелась следом. Глотала слезы, которые были горче её?
Пока спускалась вниз, стараясь не упустить их из вида, точно решила, что не отпущу её. Не подойду, чтобы он видел. Но живой она от меня не уйдет! Дикая ревность и лютая ненависть вспыхнули во мне как костер, и мыслить здраво я уже не могла. У меня никогда ничего не отнимали, все в этой жизни по одному щелчку пальца принадлежало мне.
И тут эта пигалица?! Да кто она такая?! Как посмела, дрянь?!
Нет, я не убийца, но я посмотрю в её жалкие зареванные глаза… И я очень хочу увидеть в них страх и сожаление, что посмела покуситься на ЧУЖОЕ!
Они почти час просидели на лавочке в сквере. Я сидела через дорогу от них, в тени зеленой листвы, но меня можно было заметить. Но он был так увлечен подругой, что по сторонам даже не смотрел. Практически беспрерывно смотрел ей в глаза и гладил руки. Успокаивал, уверенный в том, что я сейчас на работе – с девяти утра до шести вечера я не могу гулять по улице и тем более посещать торговые центры. Но сегодня – насмешка судьбы! – именно сегодня начальница отправила меня в любимый магазин своей дочери, чтобы забрать подарок. Подарок для её дочки и надо же, подарок и для меня. У судьбы.
Я уже не плачу. Я просто смотрю и не могу поверить.
Сравниваю. Ей лет восемнадцать, не больше, да я и сама недалеко от нее ушла – мне двадцать один. Два года из которых я встречалась с этой сволочью. Я бы поверила ему, что это всего лишь знакомая, если бы не эти интимные жесты, объятия и поцелуи.
Наконец, они поднялись. Я подскочила, прячась за огромный ствол дерева, и с бешеным сердцебиением принялась всматриваться в её лицо, в шевеление его губ – как жаль, что я ничего не слышу. А потом он чмокнул её, крепко сжав в объятиях, и быстрым шагом пошел на выход из сквера.
Мы остались с ней ОДНИ.
Аритмия. Стук собственного сердца заглушает всё вокруг. Я осталась с ней ОДНА.
Девчонка долго смотрела ему вслед, и мне даже почудилось, что это была их последняя встреча, что он ее бросил,
Я ДОЛЖНА С НЕЙ ПОГОВОРИТЬ!
Он никуда не денется, ровно в семь вечера мы будем сидеть с ним за ужином, как и всякий вечер до этого. А вот она…увидеть ее еще раз я не горю желанием, но и упустить сейчас не позволительная роскошь. А потому, я выдыхаю и решительно иду к ней.
Она разворачивается и бредет вглубь парка. Я иду следом, словно маньяк, преследующий свою жертву.
Ветер колышет ее каштановые волосы и до меня доходит шлейф ее парфюма. Вдыхаю жадно, морщась. Беснуюсь. Мне хочется ее разорвать! Я словно зверь сейчас в человеческом обличии, и мне хочется…крови. Какие-то древние, животные инстинкты ведут меня за ней и заставляют придумывать изощренные способы пыток. Мне хочется, чтобы она меня боялась. Чтобы она раскаялась. Чтобы она исчезла!
Эта овечка сворачивает на узкую тропинку, ведущую вглубь леса, так ни разу и не обернувшись. На ней блеклое дешевое платье цвета хаки и дешевые босоножки. Как он вообще мог на нее повестись?!
Я, конечно, крадусь практически, иду тихо, но совсем не далеко от нее. Но ей, видимо, сейчас не до этого.
Мы проходим еще метров сто и она, вдруг останавливается. Замирает, прислушиваясь, а потом резко оборачивается. И мы встречаемся взглядами. Мой – я уверенна – дикий и беспощадный, и ее – удивленно-испуганный. Конечно же, она знает кто я. Конечно же знает…
– Привет! – говорю я чужим, не знакомым даже мне голосом. Таким, от которого у самой в жилах стынет кровь.
Девчонка бледнеет. Даже закатное солнце, что золотит её кожу, не может справиться с этой белизной. Она как немая открывает и тут же закрывает рот. Смотрит за мою спину, в надежде на спасение, но там никого нет. Я даже не оборачиваюсь. Просто знаю и все.
Меня бесит, что она молчит. И я делаю шаг в её сторону.
Она пятится, блеет тихое:
– Здравствуй.
В её глазах удивление сменяется растерянностью и страхом. Она вновь озирается по сторонам.
– Расскажешь? – спрашиваю, усмехнувшись, машинально сжимаю кулаки – хочется вцепиться ей в волосы.
– Ч..что? – заикается она.
Господи, да она еще жальче, чем я думала. Жалкая. Слабая! Вот-вот заплачет. Но я не Тим, мне не жалко и эти спектакли пусть оставит для кого-то другого!
А потому, практически в ту же секунду я бросаюсь к ней и с силой хватаю за россыпь тусклых волос. Она вскрикивает и пытается отмахнуться. Но я сильней. Наматываю ее волосы себе на кулак и тяну к земле, так, что она сгибается пополам. Воет, кричит, но я грубо приказываю:
– А теперь заткнись и слушай меня внимательно – чтобы между вами не произошло, знай, это было в последний раз. Тим мой муж, мой и только мой. А ты мелкая тварь, которая посмела встать у нас на пути. Я тебя уничтожу, поняла? Закопаю прямо в этом лесочке, и никто никогда не узнает – если ты еще раз нарисуешься возле него! Тебе ясно?