Твоя навеки
Шрифт:
Когда спустя пару месяцев они сообщили о том, что ожидают ребенка, Софию атаковали друзья и родственники Давида, присылая ей цветы и сувениры. Поскольку ей пришлось на время отказаться от верховых прогулок, она трижды в неделю брала уроки игры на фортепиано, занимаясь с преподавателем, живым и энергичным человеком с лицом, похожим на головку черепахи. София ездила к своему гинекологу в Лондоне, а потом тратила сотни фунтов на вещи для ожидаемой крошки. Она надеялась, что будет девочка, так как ее рука невольно тянулась к вещам для маленьких принцесс. София попросила Ариэллу разрисовать детскую персонажами из сказки о Винни-Пухе.
—
Ариэлла превзошла сама себя. Увидев результат ее работы, многие начали обращаться к ней с просьбой разрисовать детскую, и она начала колесить со своей кистью и иллюстрированной сказкой о Винни-Пухе и Пятачке по всему Глостерширу.
В феврале Заза прибыла на обед, привезя с собой целую гору детских вещей сына. Она присела на софу, стараясь быть как можно ближе к камину, и закурила сигарету, достав серебряную зажигалку, которую подарил ей на Рождество Тони.
— Дорогая, на улице так холодно. Что с вашим отоплением? — пожаловалась она и поежилась.
— Мне все время так жарко! Наверное, это из-за беременности, — ответила София, которая сидела в рубашке поло без рукавов, чувствуя себя вполне комфортно.
— Это очень хорошо, но как же быть всем остальным? Я удивлена, что Давид это спокойно терпит.
— Давид — настоящий ангел. В прошлое воскресенье вечером он отправился за банкой оливок, потому что мне страшно захотелось оливок.
— О нет, только не оливки! — с гримасой отвращения воскликнула Заза. — Давай посмотрим, что я тебе привезла. Нет, дорогая, ты сиди, я возьму всю тяжелую работу на себя, — покровительственным тоном вымолвила она, когда София попыталась встать, чтобы поднять увесистую сумку. Заза аккуратно расстегнула «молнию», чтобы не поломать ноготь.
— Это вещи Ника, — объяснила она, показывая пару бархатных красных штанишек. — Красота, ты не находишь?
— Это чудесно для двухлетнего мальчика, — рассмеялась София. — Но здесь живет девочка. — Она приложила руку к своему заметно округлившемуся животу.
— Ты не можешь знать наверняка. Мне кажется, что у тебя будет мальчик. Я помню, что у меня живот был точно такой же формы, как твой, когда я была беременна Эдди. Он был таким милым.
— О нет, это девочка. Я точно знаю.
— Как бы там ни было, если у младенца десять пальцев на ручках и ножках, это уже хорошая новость, а пол ребенка... Он не так уж и важен.
— Для меня это очень важно, — молясь про себя, чтобы это была девочка, произнесла София. — Какая милая вещь, — добавила она, вытаскивая крохотное белое платьице. — Это подойдет для моей девочки.
— Это платье Анджелы. Такое красивое. Конечно, ты должна помнить, что дети вырастают из вещей в считанные дни.
— Так мило, что ты решила мне их одолжить, — сказала София, разглядывая маленькие голубые туфельки.
— Не глупи. Ничего я тебе не одалживаю. Я тебе их отдаю, потому что мне они больше не понадобятся.
— А как же Анджела? Ей все эти вещи однажды могут потребоваться.
— Бог ты мой! Анджела! — фыркнула Заза. — Она сейчас переживает странный период. Говорит, что ей не нравятся мужчины и что она влюблена в девочку по имени Мэнди.
— Она это говорит, чтобы позлить тебя, — со знающим видом произнесла София.
— Ей это удается, хотя с чего бы я стала переживать из-за какой- то Мэнди?
—
— Мне в свое время тоже нравились женщины, хотя, конечно, я не спала с ними. Но у Анджелы постоянные перепады настроения. Она грубая, неуважительная, тратит много денег и ведет себя так, как будто ей все чем-то обязаны. Эдди — совсем другое дело. Я готова выдержать десять таких, как Эдди. Если Анджела и дальше будет так себя вести, то ей ничего не потребуется. Нет, я верю, что бабушкой меня сделают, но — сын и не скоро. Я слишком молодая и современная женщина, чтобы быть бабушкой. Ты не видела Ариэллу?
— Она сейчас очень занята.
— Комната, которую она тебе оформила, — это же просто чудо. Ариэлла очень талантливая, — восхищенно произнесла Заза.
— Она приедет в последние выходные марта. Почему бы вам с Тони не присоединиться к нам? Давид только обрадуется, если вы оба приедете. У меня будут гостить мои названые родители, Доминик и Антони. Будет так весело! Доминик тебе очень понравится.
— О, я не знаю. Ариэлла и я не ладили. Мне она никогда не нравилась, — пробормотала она с сомнением.
— Это было десять лет назад. Вы оба стали другими людьми. Если я полюбила Ариэллу, то и ты полюбишь. Прошу тебя, приезжай. Быть беременной — прекрасно, но я не могу выезжать верхом, у меня очень мало дел: только и делаю, что играю гаммы. Мне нужна хорошая компания, — умоляющим голосом проговорила она.
Заза задумалась.
— Ты выкручиваешь мне руки. Ну, хорошо, по крайней мере, я отдохну от Анджелы. И дом будет в их полном распоряжении.
— Тогда решено, — сказала София.
Март медленно вытеснялся нетерпеливой весной: в саду появлялись россыпи ранних нарциссов и подснежников. Внутри Софии пробуждалась жизнь. Когда ей хотелось отдохнуть, малышу непременно надо было дать о себе знать. Иногда она ощущала маленький кулачок, который бил ее, словно ребенок хотел побыстрее выбраться на белый свет. Иногда младенец подтанцовывал в такт музыке, так что учитель Софии Гарри Хамфри начинал испуганно коситься на живот своей ученицы, который пульсировал под тканью рубашки. Давид любил прижиматься ухом к животу Софии, прислушиваясь, как ворочается внутри нее малыш. Они проводили долгие часы, обсуждая, как будет выглядеть их ребенок, чьи черты он унаследует.
— Твои карие глаза, — говорил Давид, целуя Софию в глаза.
— Нет, твои красивые голубые глаза, — целовала она его в ответ.
— Твой носик.
— С этим я соглашусь, — смеялась она, целуя с нежностью его большой нос.
— Твой рот, — прикасаясь к ее губам, произносил он.
— О, конечно, — соглашалась она. — Но твой ум.
— Естественно.
— Мое тело.
— Я надеюсь, что мы ждем девочку. И она унаследует твое мастерство по части верховой езды. Твою смелость.
— Твой покладистый характер вместо моего упрямого и несговорчивого.
— И твою гордость.
— Хорошо, но потом не жалуйся.
— Твою смешную походку. Неповторимую походку.
— Не такая уж она и смешная.
— Она очень смешная, как у уточки, — сказал он и рассмеялся.
— Неужели? — лукаво спросила она.
Но София и так все знала о себе, потому что Санти однажды упрекнул ее в том, что она специально так «завлекательно» двигается, добавив, что это придает ей высокомерный и самодовольный вид. Но она ведь не нарочно так ходила!