Твоя навеки

Монтефиоре Санта

Она засмеялась.

— Это точно, — вздохнула София. — Я думала, что ты живешь во Франции?

— Я жила там с Аланом, — подтвердила Ариэлла и горько рассмеялась. — Милый Алан. Еще одна связь, обреченная на неудачу. Не знаю, — тяжело вздохнув, добавила она. — Просто не знаю, что со мной. Наверное, я не создана для постоянства.

— А где Алан теперь?

— Все еще в Провансе, все еще начинающий фотограф, все еще загадочный и грубоватый. Он настолько загадочен, что, возможно, и не заметит моего исчезновения.

— Не могу себе представить, чтобы кто-то мог не заметить такую, как ты, Ариэлла.

— Ты поверила бы, если бы узнала

Алана. Так или иначе, но сейчас мне будет лучше без мужчины, без обязательств и ограничений. Я цыганка в душе, и всегда такой была. Люблю путешествовать и рисовать. В этом моя жизнь.

— Я видела одну твою картину на чердаке в Лоусли. Она очень красивая, — произнесла София.

— Какая ты милая. Спасибо. Мне нужно будет забрать ее. Возможно, мы даже выпьем с тобой чаю.

— Я только за.

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Я бы тоже хотела встретиться. Вы с Давидом собираетесь заводить детей?

— Возможно.

— Сделайте это. Я люблю детей. Чужих. Мне никогда не хотелось иметь своих детей, а Давид только и мечтал о потомстве. Бедняжка Давид, он так страдал! Не затягивай с этим, София. Давид не становится моложе. Из него выйдет прекрасный отец. Он мечтает стать отцом.

Услышав эти слова, София взглянула на звезды и подумала о тех мальчиках, которые умирали на холмах далеких Фолклендских островов. У всех у них были матери, отцы, братья и сестры, бабушки и дедушки, которые оплакивали их уход. Она вспомнила, как ее отец объяснял ей суть смерти, когда она была еще ребенком. Он сказал, что души обращаются в звезды. Она все еще верила в это, ибо это была красивая легенда, в которую хотелось верить. София посмотрела на небесную бесконечность, усеянную молчаливыми светилами. Дедушка О'Двайер учил ее любить жизнь, потому что без любви она теряет смысл. У нее был Давид, которого она искренне любила, но, глядя сейчас на небо, София вдруг осознала, что любовь призвана являть чудо продолжения жизни, и только в этом и есть ее смысл. Она решила, что готова к появлению ребенка. Возможно, Сантьягито уже превратился для нее в одну из этих звезд, подумала София, и она никогда не увидит его снова. Она вспомнила совет Доминик, которая просила ее отпустить прошлое, и поняла, что пришло время так и сделать.

Глава 32

Самым приятным в дружбе с Ариэллой было то, что это бесило Зазу. София с огромным удовольствием пересказала ей блестящий тост, провозглашенный Ариэллой за столом. Заза вся сжалась от охватившего ее негодования. Уже минул месяц с той самой злосчастной вечеринки, но Заза не могла успокоиться, снова и снова заставляя Софию повторять всю историю сначала.

— Как ты можешь относиться к ней с такой симпатией? Она же настоящая стерва! — восклицала Заза, закуривая по ошибке сразу две сигареты. — Черт побери! Неужели я могла такое сделать? — удивлялась она, бросая одну сигарету в камин.

— Ариэлла была фантастической. Она просто сравняла Яна Ланкастера с землей. Она держалась с таким достоинством, что все вокруг просто открыли рты. Надо было только видеть ее. Ты знаешь, он потом извинялся передо мной, этот червяк. Конечно, я и виду не подала, что презираю его. Разве стану я опускаться до его уровня? Но я не желаю его больше видеть, — высокомерно заключила София.

— И Давид поклялся больше не встречаться с ним?

— Все в прошлом. Все. Кончено. — Она рассмеялась. —

Ариэлла приехала на прошлой неделе, чтобы взять свои картины. Она осталась не только на обед, но и на ужин. Мы все время проговорили, и мне не хотелось ее отпускать.

Она заметила, как лицо Зазы передернуло судорогой.

— А Давид?

— Кто старое помянет, тому глаз вон.

— Просто невероятно. Немыслимо.

Заза содрала кусочек отслоившегося алого лака с длинного ногтя.

— Вы обе весьма эксцентричные особы.

— О, Бог ты мой, как я опаздываю! У меня встреча, а к четырем я отправлюсь в офис Давида. — Она посмотрела на часы. — Мне пора уходить.

— А что за встреча, не с врачом ли? — поинтересовалась Заза, но потом одернула себя. — Я хотела спросить, все ли в порядке с тобой?

— О, все в норме, обычный дежурный визит к стоматологу, — небрежно проговорила София.

— Хорошо, передай Давиду от меня привет. — Заза внимательно посмотрела на Софию, чуть прикрыв накрашенные зелеными тенями веки, и подумала, что ее не проведешь: София отправляется не к стоматологу (просто смешно слушать!). Но к кому же? Неужели к гинекологу?

София прибыла в офис Давида в половине пятого. Она вся дрожала и была бледна, как никогда. Однако на ее лице светилась улыбка. Увидев жену босса, секретарша положила трубку, оборвав разговор с приятелем, и бодро улыбнулась. София сказала, что не хочет, чтобы о ее приходе сообщали, и прошла прямо в кабинет мужа. Он взглянул из-за стола. София прислонилась к двери и улыбнулась ему.

— Бог ты мой, это ты, — медленно вымолвил он, и на его лице отразилось волнение. — Скажи мне, прошу тебя, что ты передо мной. Что я смею надеяться на...

Он снял очки дрожащей рукой.

— Да, ты правильно догадался, — рассмеявшись, сказала она. — Я даже не знаю, что и сказать.

— Зато я знаю, — подскакивая на месте, произнес он.

Давид направился к ней и заключил ее в объятия.

— Я так надеюсь, что это маленькая девочка, — дыша ей в шею, вымолвил он. — Твоя маленькая копия.

— О, только не это, — захихикала она.

— Я не могу поверить.

Он отстранился и положил свою большую ладонь на ее живот.

— Неужели здесь уже зародилась новая жизнь? Она будет расти с каждым днем.

— Пару месяцев нам придется держать это в секрете, на всякий случай, — предупредила она его.

Затем София вспомнила выражение лица Зазы.

— Я обедала с Зазой. Мне пришлось притвориться, что у меня встреча со стоматологом. Но ты ведь знаешь Зазу. Я думаю, что она заподозрила что-то.

— Не волнуйся, я возьму ее на себя, — сказал он, целуя ее в лоб.

— Я бы очень хотела поделиться этой новостью с Доминик.

— Мне это по душе. Ты можешь рассказать всем, кому считаешь нужным.

У Софии не было приступов утренней тошноты. К ее удивлению, беременность протекала великолепно. Давид беспокоился о каждой мелочи, не зная, чем помочь, но желая быть полезным. Предыдущая беременность ассоциировалась у Софии с ощущением страдания. На этот раз все складывалось иначе. София переживала радость каждого дня, и воспоминание о маленьком сыне уходило, исчезая, словно в тумане. Давид баловал ее и исполнял любой каприз. Он покупал ей столько подарков, что через несколько недель она вынуждена была приказать ему остановиться, так как не знала, куда девать их. София разговаривала с Доминик почти каждый день, и та пообещала наведываться к ней хотя бы раз в месяц.