Твоя Противоположность
Шрифт:
По крайней мере, сегодня он понять, что я девушка. Мои растрёпанные волосы свисали до середины спины, рассерженными непослушными локонами и влажными завитками. На мне была белая футболка, но я заправила её в красные шорты с высокой талией и сланцы с полосатым принтом зебры, зная, что будет жарко в фудтраке при работе с фритюрницей. И после года в Европе мою фигуру невозможно было описать иначе, как пышной.
Я никогда не была худой. Я слишком любила поесть. Я любила хорошую еду. Я даже не могла смириться с мыслью о диете Ванна из зелёных растений и киноа.
Год назад я ненавидела свою внешность. Год назад я избегала зеркал, отражений и всего, что напоминало мне, что я не могу изменить себя.
Неуверенность — мой старый друг, — убедила меня, что я толстая, а не пышная. Мои демоны стеснялись моего веса и размера джинсов, и всегда были диеты вместо того, чтобы чувствовать себя комфортно в собственной коже. И голоса, которые я впустила в свою жизнь, только раздули пламя ненависти и стыда к себе.
Добравшись до Европы, я избавилась от некоторых изнуряющих эмоций, но эта неуверенность так и не исчезла. Хотя сейчас она стала немного приглушенной.
Может быть, потому, что я была такой же независимой, как и раньше, или потому, что я провела год, путешествуя по Франции, Италии и Испании с их бесконечными бокалами вина и постоянным источником углеводов. Одно я поняла наверняка — так уж я была устроена. Я была толще большинства, телосложение у меня было скорее как у отца, нежели как у мамы. И неважно как сильно я пыталась подчинить своё тело упражнениями, моя задница накапливала углеводы, как будто бы зачахла и умерла бы без них.
И я не собиралась отказываться от углеводов.
Я хочу сказать... это явно было безумное ожидание.
И что с того, что пышная. Раз уж мне приходится угождать только самой себе, и я планировала надолго оставить всё как есть, я решила любить себя такой, как я есть.
Тем не менее, пристальный взгляд Киллиана, стоявшего на другой стороне улицы, заставил меня смутиться. Я отвернулась и пошла прочь от фургона. Я поспешила к своей машине и скрылась из виду. Я всё равно должна его игнорировать. Наблюдая за Киллианом Куинном и сравнивая себя с ним, я лишь доставлю себе неприятности.
Я ненавидела, как он заставлял меня нервничать. Я знала, во что ввязываюсь, когда попросила у Ванна разрешения припарковаться здесь. Я не была его конкурентом. У нас были разные виды кухонь. Не было никаких причин позволять ему понижать мою самооценку.
Не было.
Ни одной.
Ладно, наверное, была сотня причин понизить свою самооценку из-за него. Но не похоже, что я собиралась с ним знакомиться. Когда-либо вообще. Он был богом еды.
Или, по крайней мере, легендой.
По крайней мере, в моём кругу.
Какое там, даже не в моём кругу! В ресторанных кругах. В кругах ресторанной изысканной кухни, в которые я не была включена, потому что заведовала фудтраком. Фудтраком, который ещё даже не открылся. А он управлял пятизвёздочным рестораном мирового класса. Это были две совершенно разные вселенные. Кроме
Как я уже сказала мы — противоположности.
Мне нужно было начать игнорировать его и монстра тени, которую отбрасывала "Лилу", и пора побеспокоиться о своих собственных делах.
Я кивнула сама себе, мысленно похлопав себя по голове за решимость, и схватила последние оставшиеся тяжёлые ящики с покупками. Я сложила их друг на друга, так что мне оставалось сделать только один последний заход. Я была практически раздавлена тяжестью всего, что несла, и левая рука соскальзывала, потому что я держала ключи, чтобы отпереть дверь.
К тому времени, когда я, пошатываясь, вернулась к фургону, капли пота проступили на лбу, пот тёк и по спине. Творчески выругавшись, я остановилась перед дверью, но не успела её открыть, как заметила, что у фургона стоит сам легенда, прислонившись к серебристой обшивке.
Во рту пересохло, и я чуть всё не выронила.
— Чёрт побери! — прошипела я.
Я не знала, то ли бежать обратно к своей машине, то ли продолжать идти и притвориться, что у меня нет этого фургона, и это не мои ящики, переполненные ингредиентами. Наверное, он не заметит, если я быстро развернусь. Или брошусь на встречную полосу.
Чего он мог хотеть?
"Будь храброй, Вера, — твердила я себе. — Будь уверенной. Ты не бесхребетная. Ты не неуверенная. Ты не слабая".
Я остановилась у двери, не зная, что сказать или сделать. Я должна была быть нормальной и поздороваться или что-то в этом роде, но вместо этого я оказалась под впечатлением от встречи со знаменитостью и до отвращения разнервничалась. Я понимала, что глупо нервничать, потому что он не знал, что я его знаю. Я могла бы совершенно спокойно сыграть прямо сейчас. Притвориться, что он был просто нормальным никем, а я не таяла в куче трепета и зависти.
За исключением того, что я потеряла способность использовать свой рот, как и двигательные функции. Мои руки начали дрожать от тяжести, которую я несла, и я вспотела и задыхалась, потому что Киллиан Куинн находился в менее двух метрах от меня и не сказал ни единого долбаного слова, а я не знала, чего он хочет и...
Я поставила ящики на землю, иначе уронила бы их. Или блеванула в них. Ну, я почти поставила их на землю. Я ухитрилась подставить ногу под один из них.
— Ой! — рефлекторно взвизгнула я.
Я вытащила ногу, но сланец соскользнул и остался торчать под коробкой. Я попыталась небрежно зацепить его носком и вытащить его из-под коробки, но они были слишком тяжёлыми, и он не поддавался.
Паникуя и отказываясь смотреть на Киллиана до тех пор, пока оба сланца не окажутся на положенном им месте, балансируя на одной ноге, я наклонилась и выхватила чёртов сланец. Я нацепила свою лучшую улыбку, пока прыгала вокруг, пытаясь справиться с этим злополучным сланцем.