Твоя Противоположность
Шрифт:
И, честно говоря, не могла.
Это то, кем я была.
Жизнь могла отнять у меня всё — стабильное будущее, ожидания, мечту стать знаменитым шеф-поваром ещё до того, как мне исполнится тридцать, мой последний доллар... всё.
Но я не откажусь от своей цели стать шеф-поваром на своей собственной кухне.
Я буду готовить на мусорных баках в переулке, если придется.
Шучу.
Это была метафора.
Никто не станет есть еду, приготовленную на мусорных баках.
— Вера? — окликнула меня Молли тихим, вкрадчивым голосом, который, как я начинала понимать,
Я заморгала, пока мир вокруг меня не вернулся в фокус. Я уже знала, что она собирается спросить ещё до того, как вопрос сформировался на её языке, поэтому я прервала её на подходе.
— Я в порядке.
— Ты ушла в себя, — констатировала она очевидное, выглядя обеспокоенной.
Я вздохнула и сказала ей правду.
— Я волнуюсь. Мне страшно.
Уголок её рта приподнялся в самодовольной улыбке.
— Этот фургон будет потрясающим. Твоя еда будет потрясающей, — пообещала она. — Этот город будет сходить по тебе с ума. Я предсказываю очереди вдоль квартала, часовые ожидания и восторженные отзывы.
Я позволила себе неуверенную улыбку, которая ну никак не получилась настоящей и честной.
— Всё, чего я всегда хотела.
Я отвернулась раньше, чем она заметила слёзы, которые угрожали хлынуть из глаз. Сарказма было недостаточно, чтобы скрыть правду в моих словах. Я искренне желала всего этого.
Или когда-то хотела.
Давным-давно.
До того, как всё пошло прахом.
Теперь я хотела этого снова, но в меньшем масштабе. Вместо сверкающей пятизвёздочной кухни меня устроила блестящая тридцатифутовая галерея на колёсах. Вместо полностью укомплектованной, хорошо смазанной машины я отказывалась от своих первоначальных амбиций и бралась за это дело в одиночку.
Я не для того зарылась в огромные долги по студенческому кредиту, чтобы готовить в фургоне, из-за которого я влезла в ещё большие долги. Но четыре месяца назад я вернулась домой с отточенными навыками, богатым опытом и планом Б.
"Гурманка" была моим планом Б.
Я прошла кулинарную школу, чтобы стать всемирно известным шеф-поваром. Я боролась за свою профессию, в которой доминировали мужчины, чтобы работать в лучших ресторанах мира. Я работала и жертвовала собой, чтобы создать резюме и репутацию, которые откроют двери в любую кухню, которую я захочу. И я надеялась и молилась, что смогу учиться у лучших поваров, быть принятой в их кругах и, возможно, даже, надеясь, когда-нибудь стану одной из них. Я обещала себе награды, звёзды Мишлен и всеобщее уважение.
Только этого не случилось. Мои мечты были отложены, потому что я приняла неверное решение и отвлеклась.
Я всё ещё чувствовала себя отвлеченной.
Как бы я ни старалась излечиться за последний год, я всё равно чувствовала ноющее давление на затылке, затрудненное дыхание и тошнотворное ощущение в глубине живота.
Я всё ещё чувствовала присутствие, парящее прямо над моим плечом, и я не могла его игнорировать. Тёмный призрак, которого я не могла разглядеть... не могла позабыть.
Этот фургон, такой красивый и вдохновляющий, отнюдь не олицетворял человека, каким я планировала стать. "Гурманка"
И она была всем для меня.
Где-то вдалеке зазвенели колокольчики, привлекая моё внимание к магазину "Cycle Life", с которым я делила парковку. Владелец вышел на улицу. Я улыбнулась ему, поскольку он был одним из самых любимых мною людей на планете. Гуру малого бизнеса, абсолютный хипстер в стадии отрицания и мой старший брат в одном лице, Ванн был всем, на что я смотрела и восхищалась. Он поднял руку, прикрыв глаза от слепящего солнца, и, кивнув, направился к нам с Молли.
Молли в ответ слегка дёрнула подбородком и встала на лестницу, чтобы закончить последние штрихи к "Гурманке". Она была непоколебимой и уверенной в себе, если только не приходилось показать кому-то свою работу, тогда она становилась такой же растерянной и неуверенной, как и все мы, простые смертные.
— Привет, Ванн, — поздоровалась я ещё до того, как он успел войти в тень навеса.
Он серьёзно посмотрел на Молли, оценивая её работу. Обычно Молли не о чём было беспокоиться. Её искусство всегда было совершенным, её талант волновал и захватывал дух любого, кому посчастливилось увидеть его. Но мой брат не станет церемониться, особенно если речь идет о Молли. Молли и Ванн были так же близки, как мы с Ванном.
— Ты дала имя фургону?
Нервная энергия покалывала меня.
— Что скажешь?
Ванн был очень критичен в каждой ситуации, с которой он когда-либо сталкивался. У него не было фильтра. И он не обладал чувством сопереживания. Он всегда говорил то, что думал. И он имел в виду то, что сказал.
Большую часть времени из-за этого он был невыносимым засранцем.
А это означало, что его мнение было очень важно для меня.
— Выглядит хорошо, Вера. Теперь ты легальный бизнесмен.
— Слышишь, Молли? У меня всё легально.
Она повернулась к нам, балансируя на ступеньках лестницы, и улыбнулась.
— Ты впечатлён. Не так ли, Ванн? Давай, расскажи мне, какая я удивительная.
Он отмахнулся, но кивнул в знак согласия.
— Мне нравится. Я бы поел здесь.
— Надеюсь, — простонала я. — Мне нужен хотя бы один платежеспособный клиент.
Ванн издал низкий смешок.
— О, я не говорил, что буду платить за еду. Я просто имел в виду, что он так близко к магазину и припаркован на моей половине стоянки. К тому же, им управляет семья. По этим причинам я время от времени буду заказывать себе ужин на дом.
Я посмотрела на него.
— Я не могу позволить себе еду на дом. Я даже пока что не могу позволить себе еду, за которую люди платят.
Он скривил лицо от разочарования.
— Даже обед?
Толкнув его в плечо, Я покачала головой.
— Сегодня у меня есть только краска. Но я с удовольствием приготовлю тебе чашку красного напитка.
— Если быть точной, чашку "Красный Сарай", — услужливо добавила Молли.
— Ты в эти дни такая острячка, — сказал Ванн мне в спину. — А ведь когда-то была такой милой. Эй, Молли, помнишь, когда Вера была милой?