Твоя Противоположность

Хиггинсон Рейчел

Я хлопнула его по груди тыльной стороной ладони, которую он тут же поймал и прижал к сердцу. Послание было заключено в этом милом, тонком жесте. Я была в нём, и он был во мне. Мы были полными противоположностями, но мы были созданы друг для друга.

Мы попрощались с Ванном и заперли "Гурманку". Затем вместе отправились в ближайший полицейский участок. Подать судебный запрет оказалось не так просто, как я думала. Постоять за себя оказалось не таким уж и простым делом, это оказалось очень трудно, поскольку

это было практически новой концепцией для меня.

Но со мной был Киллиан, который поддерживал меня, когда я нуждалась в поддержке, и помогал мне, когда мне требовалась помощь.

В конце этого путешествия я так хотела быть самой крутой девочкой. И каждый божий день хотела надирать задницы и рвать всех обидчиков как тузик грелку. Но некоторые вещи, как я узнала, были основаны на личности. Конфликт — не моё. Мне было трудно заставить людей делать именно то, что я от них хочу. И если я никогда больше не попаду в ситуацию с Дереком, меня вполне это устроит.

К тому времени, как мы покинули участок, солнце уже давно зашло. Был субботний вечер, и мы оба должны были работать. Это был самый оживлённый вечер недели. У нас были кухни, еда, которую надо было приготовить, и деньги, которые мы должны были зарабатывать.

Вместо этого мы забрались на мотоцикл Киллиана и проигнорировали всё, кроме друг друга.

— Давай поужинаем, — бросил он через плечо.

— Как на настоящем свидании?

Он повернулся ко мне в профиль, и я увидела его улыбку, бороду и великолепное лицо.

— Как на настоящем свидании.

ГЛАВА 26

Я шагнула внутрь "Гурманки" и быстро закрыла за собой дверь. Сегодня мне не нужно было бы открывать окна, чтобы впустить прохладный воздух. На улице было очень холодно.

Ну, может быть, и не холодно, но ноябрьский ветерок обжигал, гоняясь за солнечным светом снаружи. Я потёрла озябшие пальцы и с тоской вспомнила о тёплых деньках. Я бы лучше вспотела и перегрелась, чем замёрзла.

По крайней мере, так я говорила себе сейчас. Стоит дождаться середины лета. Тогда я, вероятно, запою иначе.

Я оглядела знакомое пространство и провела пальцами по прохладным поверхностям и гладкой стали. Это будет один из последних визитов, когда я буду стоять внутри фургона, и не только потому, что зима уже почти наступила.

Я продала "Гурманку".

Я даже не могла в это поверить.

Но после долгих раздумий, размышлений и многих-многих деловых встреч мы решили, что так будет лучше.

Мы решили отказаться от фудтрака и "попробовать водичку" в ресторанном бизнесе. Или если быть точнее, мы с головой окунулись в ресторанный бизнес.

Киллиан и я.

Я улыбнулась своему расплывчатому отражению, не в силах

поверить в это даже спустя столько времени.

Мы с Киллианом открывали ресторан. Мы с Киллианом съехались и стали жить вместе. Мы с Киллианом были... вместе.

И никогда ещё я не была так счастлива.

Или, никогда ещё не чувствовала себя такой целой.

Оказывается, я всё-таки не была такой тряпкой. Мне просто нужны были правильные отношения, чтобы подтолкнуть меня. Мне нужен был правильный мужчина, чтобы бросить мне вызов.

Было легко противостоять Киллиану. Не потому, что меня не волновали его чувства или то, что он думал, а потому, что я была уверена, что он заботится обо мне, что не оставит меня из-за глупой ссоры или моего непоколебимого мнения о том, как должна быть заполнена посудомоечная машина.

Я сопротивлялась, потому что он был важен для меня. Я не просто выживала вместе с ним. Я жила, действительно, по-настоящему жила.

И потому что это странным образом заводило его.

Дверь открылась, и в кабину вошёл Ванн, а за ним и папа.

— Привет, малышка, — мягко поздоровался папа. — Как поживаешь?

Я посмотрела на бутылку вина в руке Ванна.

— Теперь, когда вы здесь, мне уже лучше.

Папа провёл пальцами по матовой стене.

— Трудно поверить, что ты уже отправила фургон в новый путь. Кажется, что он только сейчас стал частью нашей семьи. А теперь я должен попрощаться.

Ванн внёс свою лепту.

— Да, мы все будем скучать по тем ночам, когда ты заставляла нас много работать и не платила.

Я пристально посмотрела на брата.

— Неужели вам так трудно было сидеть у окна и принимать заказы? Очень трудно?

Он сердито посмотрел на меня, но тут вмешался мой отец и сказал:

— Ну, Вера, ты же знаешь, что он более чувствителен, чем ты.

Я подавила улыбку, пока мой брат размышлял о том, чтобы упасть на бутылку вина, как меч. Мой отец продолжил говорить, ничего не замечая.

— Я должен был купить фургон, — сказал он. — Я мог бы попробовать свои силы во всей этой кулинарной истории. Ездить на нём по всей стране. Ну, знаете, дожить до пенсии в дороге.

Мы с Ванном обменялись взглядами. Облегчёнными взглядами. Было приятно снова услышать, как папа говорит о будущем. Он прошёл через ад с этим раком и поплатился за это своим здоровьем. Он был практически измождён от того, так как сильно похудел. Он перестал быть похожим на нашего отца и стал хрупким... старым.

Моё сердце разрывалось, когда я видела его сейчас, тень его прежнего "я". Но я также знала, что он наконец-то достиг той точки, когда может начать восстанавливаться, набирать вес. Благодаря операции у него больше не было рака! Лучшей новости, чем эта, ещё не было.