Твоя случайная измена
Шрифт:
Вытираю глаза кое-как. Присосавшись к бутылке, делаю несколько быстрых глотков питьевой. Привожу себя в чувство. Беру телефон.
«Эльдар», — нажимаю. Гудок напрягает, но выбора нет. Нужно что-то придумать. «Отмазку», — как сказала бы Машка. Ой, Машка… Будет стыдно ей сообщить, чем окончился мой фееричный дебют. Но это потом, а сейчас…
— Настя? — отвечает с тревогой. Очевидно, поняв, что звоню я не просто так.
— Эльдар, — говорю, а точнее, гнусавлю, что сейчас очень кстати, — Вы простите
— Что случилось? — говорит он всё тем же встревоженным голосом.
А вдруг мне так нравится его этот тон… Что хочется плюнуть на всё и поехать! Рассказать ему. Пусть посочувствует мне.
«Ох, нет! Хуже некуда», — думаю я. Жалость, сочувствие — это не то, что должно быть между мужчиной и женщиной.
— Наверно, простуда, — говорю я и шмыгаю носом. Голос охрип, и дышать получается ртом.
— Надеюсь, ничего серьёзного? — интересуется он. Так непритворно и искренне! Что сердце моё, потихоньку оттаяв, начинает стучать.
— Нет, я думаю, пару деньков… Не хочу заразить вас!
Он усмехается:
— Главное, поправляйтесь, Настя! Я буду ждать.
— Спасибо, — шепчу я в трубку. И не только за то, что он будет ждать. А за эту беседу. За то, что утешил меня, сам не зная того. Всего парой фраз.
Я отключаю смартфон. На часах уже девять. Ехать домой ещё рано. Я решаю чуть-чуть покататься по городу. Пусть эта сволочь, мой муж, верит в то, что я с кем-то. Мне уже всё равно! Он назвал меня шлюхой. Меня! Ту, кто даже ни словом, ни помыслом, за всю жизнь ему не изменил.
«Всё однажды бывает впервые», — думаю я, выезжая на главную. Пусть, не сегодня! Эльдар подождёт.
Тёмные стволики диких берёзок скользят по бокам. Впереди вижу свет притаившихся сбоку закусочных. Здесь, на окраине города, кормят неплохо. О том говорит громогласная вывеска: «По-домашнему вкусно!». А ещё много фур, припаркованных рядом. Кто, как ни дальнобойщики, знают цену домашней еде?
Торможу и паркую «букашку» под боком одной из таких. Кафе носит гордое имя «Обжорка». Как раз для меня! Аппетит пробудился нешуточный. Со мной всегда так, после сильного стресса…
Внутри тепло, многолюдно. Все столики заняты. Кроме, пожалуй что, одного. Очередь быстро уходит, и я, встав в хвосте, подхожу к официантке. Женщина в фартуке внушает доверие. Невысокая, плотная, она улыбается мне.
— У вас есть еда? — говорю я, сжимая свой клатчик.
Она, смерив взглядом мой облик, кивает:
— А то как же? Еды у нас валом! Что вы хотите?
Позади шепотки. Я только сейчас понимаю, что здесь, в этом зале пропахших солярой мужчин, я одна. В платье в белый горох. В каблуках и с причёской. Но мне совершенно не стыдно! Напротив. Мне хочется есть.
— Я даже не знаю, — гундошу в ответ.
— Солянку возьми, — обращается женщина, и сразу на
— Пюре, — продолжает она, наливает мне суп. Жирный, наваристый и ароматный. Кидает сметану и зелень.
Я, облизнувшись, киваю:
— Пюре.
— И котлету! — сурово добавляет она. Будто пюре без котлеты нельзя.
Я улыбаюсь, ставлю всё на поднос. Туда отправляется хлеб и компот.
— Сколько с меня? — говорю торопливо.
Вдруг сбоку, один из мужчин, ожидавших, пока я сподоблюсь, роняет:
— Можно, я заплачу?
Обернувшись, я вижу дородного парня. Точнее, мужчину. Трудно понять его возраст. Высокий и светловолосый. Футболка заправлена в джинсы. Их держит ремень. Колени все в пятнах, как будто он ползал на них по земле.
— Не стоит, — говорю благодарно, — Я могу заплатить и сама.
— Оно видно, что можете, — соглашается он. И сурово кидает женщине за прилавком, — Картой.
После берёт из тарелки большой круглый пончик, и кладёт поверх хлеба, ко мне, на поднос.
— Ой, не надо! — спешу я вернуть угощение.
Но терминал уже принял оплату.
Мне так неудобно. Беру свой поднос, отхожу. Столик, что пустовал, уже занят. Все смотрят на меня, как на диковинку. Сплошь мужики-дальнобойщики! Вот же забавно им видеть такое в своей «кулинарной обители».
— Вон там есть место, — окликает меня добродетель.
Я иду вслед за ним, ибо выбора нет. Не питаться же стоя!
Столики здесь небольшие. Удивительно, если учесть, что сидят в основном мужики. Не коснуться локтями соседа весьма затруднительно. И я, в компании трёх удальцов, ощущаю себя комаром. Нет, божьей коровкой! Точно. И точки на платье как раз подтверждают сей факт.
— Я столько не съем, — усмехаюсь.
— А вы начните, — подмигнув, утверждает брюнет, самый старший из троицы, — Аппетит приходит во время еды.
Я киваю. Подвигаю к себе суп, вооружаюсь ложкой. И, хлебнув, замираю.
— Ммм, — говорю, ощущая, как тёплая жидкость ласкает меня изнутри.
Стеснение быстро уходит. Они так усердно жуют, что я принимаюсь за дело. Доев, отставляю тарелку.
— Котлету уже не осилю, — вздыхаю, погладив живот. И незаметно ослабив поясок на платье, беру в руки вилку.
— Она, ох, вкусная! — говорит бородач и кусает свою, из свинины.
Моя — диетичная, из куропатки. Пусть так! Но Машка бы точно убила меня, если б видела всё это «пиршество». Мясо нежнейшее, сочное. Корочка так и хрустит на зубах. Оказалось, не так уж и сложно доесть.
Уже запивая компотом сытнейшую трапезу, я выдыхаю. Смотрю на оставшийся пончик — подарок того паренька. Который своим хмурым взглядом то и дело глядит на меня.
— Спасибо, — ещё раз ему говорю.
Он пожимает плечами: