Ты будешь моей
Шрифт:
Сдерживать позывы к рвоте больше не выходит. Меня выворачивает прямо рядом с какой-то машиной, во рту появляется мерзкий привкус.
— Сука! Новые кроссовки же…
Я хнычу, когда меня снова толкают в спину. Скулю от бессилия, кусаю губы до крови. Если им удастся запихнуть меня в автомобиль, я могу больше вообще никогда не очнуться…
— Заебала она меня уже, парни, — в губы тычется что-то твердое. — Пей, давай пей, рот открой, шлюшка…
Пальцы давят на скулы, они заставляют меня глотать
После нескольких вынужденных глотков становится еще хуже. Кажется, это конец, потому что в следующий миг веки тяжелеют до такой степени, что я уже не могу оставаться в сознании.
Мне снятся какие-то кошмары. Я не разбираю картинки, но чувство страха заливает все тело. Хочу открыть глаза, но это практически так же сложно, как выбраться из зарытого гроба.
Все вокруг давит, не хватает воздуха. Удушающая паника — единственное, что я ощущаю.
Карабкаюсь к спасительному освобождению, но меня утягивает во тьму. Все глубже и глубже…
Внезапный резкий удар, как об ледяную воду с высоты нескольких сотен метров, заставляет прийти в себя.
Кошмар закончился. Все позади.
Или нет?..
В руке что-то жжется, а одеяло слишком странно ощущается.
Я голая под ним. Практически полностью, мне щедро оставили лишь трусы.
Прислушиваюсь к своему телу. Вроде бы очагов сильной пульсации боли нигде нет, но кто знает, чем меня накачали…
Точно. Иголка в вене.
Смотрю на держатель с капельницей, резко выдираю всю эту систему из руки, морщась от неприятного покалывания. Надо же, как они подготовились.
Когда я сажусь на кровати, голову окружает просто какой-то ужасный болезненный взрыв. Я тут же жмурюсь, глотаю воздух через сухие приоткрытые губы.
Это второй раз в жизни, когда я себя чувствую настолько разбитой. Все-таки с первым ничего не сравнится. Тогда мне казалось, что я умерла, сейчас хоть четко понимаю, что нахожусь в какой-то незнакомой спальне.
Понятия не имею, где моя одежда и вообще удалось ли ей уцелеть, поэтому заматываюсь в сдернутую с матраса простынь. Одеяло кажется мне сейчас слишком тяжелым, я просто рухну, если поднимусь с ним на плечах.
Каждый шаг дается с трудом. Я словно до сих пор не отошла от самого сильного наркоза. Дверь поддается лишь с третьей попытки, я наваливаюсь на нее, провернув ручку дрожащими холодными пальцами.
Останавливаюсь, привалившись к косяку из-за нового приступа слабости. Дышу. Просто дышу. Это единственное, что мне сейчас удается делать более-менее сносно.
За спальней оказывается просторная гостиная. Взгляд сразу падает на спинку серого дивана, мне удается разглядеть отсюда чью-то запрокинутую голову.
Я вижу только затылок и совершенно не помню,
Не сомневаюсь, что именно они приложили руку к моему состоянию. Господи, что они вообще делали со мной все это время… Зачем им понадобилась именно я?..
Рядом с диваном стоит кофейный столик и на нем вроде бы лежит телефон. Я должна позвонить в полицию. Вдруг сотрудники отеля просто закроют глаза на мое состояние и передадут меня обратно в руки этих ублюдков?
Крадусь максимально тихо, по пути стаскиваю вазу с комода, чтобы обрушить ее на голову парня.
Я почти ударяю его по затылку, успеваю затормозить чуть ли не в самый последний момент. Покачиваюсь, ваза выпадает из рук и разбивается, а сама я едва не падаю в осколки. Удерживаюсь на ногах каким-то чудом.
— Что за?..
Дальше следуют слова, которые в приличном обществе запикивают. Ян срывается с места, подхватывает меня на руки и мягко опускает на диван, обходя его.
— Ты зачем встала? — он хмурится, нависая надо мной.
— Я думала…
— Еще и капельницу выдрала. Агата, блять, ты чуть не откинулась этой ночью. Какого ху…хера творишь?
— Не кричи, пожалуйста. Пить хочется очень…
— Щас принесу.
Ян сам поит меня, после того как я проливаю половину на пол, пытаясь храбриться и делать все со мной.
— Ты не в том положении, чтобы выпендриваться, — бросает со сдвинутыми к переносице бровями и берет телефон со столика, чтобы кому-то позвонить.
На полу в метре от меня валяется что-то странное. Тяну руку, чтобы поближе рассмотреть, кажется, рубашку, и прихожу в ужас от ее вида.
Она вся в крови.
Ткань успела огрубеть от засохших бурых пятен, вблизи ряда пуговиц странная ровная линия. Поскольку мой мозг сейчас работает очень и очень заторможено, я не сразу понимаю, что она оставлена скорее всего ножом.
— Любопытная какая, — сверху раздается смешок, и Ян забирает у меня рубашку.
Молча я зацепляю пальцами край его черной футболки и пытаюсь задрать ее.
— Эй, чудо, я не буду устраивать стриптиз, потому что ты уснешь в середине процесса. Да и денег у тебя нет, на халяву не работаю.
— Покажи… — хриплю, предпринимая еще одну попытку.
— Ручки свои шаловливые попридержи, — он с нежностью перехватывает мои ладони и присаживается на корточки рядом с диваном. Морщится, но тут же берет себя в руки. — Ты как вообще?
— Ничего не понимаю.
— Я бы удивился скорее обратному.
Мы смотрим друг другу в глаза, и в какой-то момент у меня по щекам начинают катиться слезы.
Если бы Яна там не было, если бы он не захотел сегодня посетить клуб, если бы мы разминулись хотя бы на минуту…