Ты дивно устроил внутренности мои
Шрифт:
«Никогда не доверяйте тому, что пациенты рассказывают вам о своем кишечнике, — наставлял д–р Уильяме своих аспирантов. — Пусть вам все расскажет сам кишечник». Горячая бутылка нужна была ему для того, чтобы рука могла лучше «расслышать» то, что ей будет рассказано. Он учил нас становиться на колени перед кроватью пациента и класть теплую руку на его оголенный живот. «Если вы будете обследовать больного стоя на ногах, — объяснял он, — вы сможете касаться его живота только пальцами. Если же вы встанете на колени, то ваша ладонь полностью ляжет на живот. И не начинайте сразу же передвигать руку. Пусть она полежит спокойно».
Мы научились различать мгновенное сокращение брюшных мышц пациента — его защитный рефлекс. Прикосновение холодной руки заставляет эти мышцы долгое время находиться в сжатом состоянии, а теплая рука успокаивает и расслабляет их. Мы нежно гладили
Доктор Уильяме был прав: не было необходимости задавать вопросы. Натренированная рука, осторожно продвигаясь по животу, могла нащупать напряжение, воспаление и даже опухоль — все то, что могли подтвердить более сложные диагностические процедуры. Осязание — самый верный способ при обследовании больного.
Мы назвали осязание «основным» чувством, но такое название может сбить с толку. В действительности, осязание — это одно из самых сложных чувств.
Каждый квадратный сантиметр поверхности по–своему отвечает на прикосновение. Ученые во главе с Максимилианом фон Фреем составили карту нервных окончаний человеческого тела, очень напоминающую географическую карту мира. Фон Фрей измерил порог чувствительности и дал ему определение. Это минимальный, выраженный в граммах вес, воздействующий на человека, при котором человек начинает чувствовать объект, контактирующий с его кожей. Подошва ступни, загрубевшая от ежедневной нагрузки при ходьбе, не ощущает прикосновений весом менее 250 мг/мм2. Тыльная часть предплечья начинает чувствовать прикосновение при давлении в 33 мг, тыльная часть ладони — в 12 мг. Самые чувствительные зоны — это кончики пальцев (3 мг) и кончик языка (2 мг) [16] .
16
R.J.Christman, Sensory Experience (Scraton, Pa.: Intext Educational Publishers, 1071), p. 359
Все наши нервы покажутся просто обленившимися, если сравнить их с нервными окончаниями роговой оболочки глаза — прозрачной, бескровной и потому самой уязвимой. Роговица чувствует давление на нее в две десятых доли миллиграмма. Попавшая в глаз ресничка может заставить лучшего футбольного нападающего неожиданно прекратить игру — он не сможет концентрироваться ни на чем, кроме нее. А точно такая же ресничка на тыльной стороне его руки останется совершенно незамеченной. Поэтому «мудрый» комар, чтобы остаться невредимым, сядет вам на плечо, а не на ладошку. И только самое безрассудное насекомое попытается приземлиться на ваши губы.
Распределение осязательных ощущений было задумано не просто так, не на ходу, не за карточным столом («Бог не играет в кости», — сказал Эйнштейн): чувствительность каждого квадратного сантиметра запрограммирована в соответствии с функциями данной части тела. Кончики пальцев, язык, губы — это те участки тела, деятельность которых требует наибольшей чувствительности.
Ученые составляли свои карты на основании «нормальных» реакций на раздражители. В действительности, осязание постоянно изменяется вместе с окружающими условиями. Кожа адаптируется исключительно легко. Мое предплечье ощущает вес всего в 100 мг. Если мне завязать глаза, я почувствую: что–то прикоснулось ко мне. Это ощущение продолжается четыре секунды, затем исчезает. Моя нервная система адаптировалась: я больше не ощущаю давления. Мое тело отфильтровывает сообщения, поступающие от нервных окончаний предплечья. Оно считает, что явной опасности нет, поэтому нет необходимости загружать каналы связи бесполезной информацией о давлении на мою руку. Непроизвольно я теряю ощущение прикосновения — это будет продолжаться до тех пор, пока нагрузка не снимется. Тогда мой мозг примет сигнал об изменении ситуации на моей руке. Если бы система накапливала все сигналы о любых прикосновениях ко мне, то я бы даже не смог носить шерстяной свитер — мое тело постоянно напоминало бы мне о его присутствии, он бы раздражал мою кожу, и я бы не мог сконцентрироваться ни на чем другом.
Я явственно ощущаю процесс адаптации, когда принимаю горячую ванну. Обычно я наливаю самую горячую воду, какую только могу выдержать, и погружаюсь в нее. Первое ощущение: как будто меня обертывают жгучей крапивой. Через десять секунд мое тело привыкает: та же самая вода становится приятной и ласкающей. Для себя я провел эксперимент:
Чем вызвана такая сложная система восприятия? Может быть, мозг изголодался по ощущениям и желает получать и получать сообщения по замкнутой цепи из внешнего мира? Или чувствительные рецепторы нашего тела аккумулируют информацию просто из любопытства? Конечно, нет. Задача этого сложного устройства — дать возможность частям тела подготовиться к принятию наиболее правильного решения.
Тщательно продуманный механизм осязания подготавливает кожу для адаптации к изменениям на ее поверхности. Бионики используют слово «податливость» для обозначения ответной реакции кожи. Податливость — способность кожи принимать форму любой поверхности, с которой она контактирует, как бы обтекать ее. Это свойство кожа демонстрирует лучше, чем любой другой сопоставимый с ней материал. Податливость кожи дает телу возможность свободно перемещаться в любых пределах, быть готовым к различным изменениям окружающих условий и в то же время сохранять целым и невредимым свою защитную оболочку. Кожаная одежда и кожаные ботинки ценятся очень высоко (и стоят тоже), потому что они, будучи изготовлены из кожи животных, обладают гибкостью и эластичностью, а также способны «дышать». Компания «Дюпон» потратила миллионы долларов на разработку корфама — потенциального заменителя кожи, но в конце концов признала свой проект неудачным. Их изобретение не обладало податливостью, присущей коже даже мертвых животных.
Все последние годы я занимался конструированием обуви и приспособлений для ног и рук людей, страдающих проказой и лишившихся осязательных ощущений. За это время я провел сотни часов, изучая анатомию живой кожи. Глубоко под кожей ладони находятся жировые отложения, по внешнему виду и по консистенции напоминающие крахмальный клейстер. Эти жировые прослойки настолько мягкие, почти жидкие, что самостоятельно не могут сохранить свою форму. Они поддерживаются вплетенными в них коллагеновыми прожилками. Все это очень похоже на надувные воздушные шары, перехваченные в разных местах веревкой. Коллаген встречается в большом количестве в тех местах, где он особенно необходим, — там, где требуется поддержание формы. На щеках и ягодицах больше жира и меньше коллагена. (К сожалению, с этим знакомы те, кто сражался с двойным подбородком и с лишним весом в области бедер). Но когда усиливается нагрузка, например, на ладонь руки, весь имеющийся жир как бы скручивается и утончается, оборачиваясь фиброзной тканью. Все это становится очень похожим на кружева.
Я беру в руку молоток. В ответ на полученную нагрузку каждая группа жировых клеточек изменяет свою форму. Они все растягиваются, но не могут выйти за строго очерченные границы, благодаря располагающимся вокруг них прочным коллагеновым волокнам. В результате образуется легко перемещающаяся подвижная ткань, которая подгоняет свою форму и точки нагрузки под конкретную форму ручки молотка. Инженеры не могут скрыть восторга, когда анализируют это уникальное свойство. Они не в состоянии создать материал, который бы так идеально сочетал в себе эластичность с вязкостью, как кожа.
Если бы ткань моей кожи была более твердой, я мог бы раздавить хрустальный бокал и даже не заметить этого. Если бы ткань была более мягкой — рука не смогла бы удержать бокал. Когда моя рука обхватывает какой–то предмет — спелый помидор [17] , лыжную палку, котенка, другую руку, — жир и коллаген сразу же перераспределяются таким образом, что их форма соответствует форме обхватываемого предмета. Это распространяется на всю зону соприкосновения. Благодаря этому свойству, предотвращается скопление точек повышенного давления, перераспределяется нагрузка, обеспечивается надежная поддержка.
17
На помидорах можно продемонстрировать превосходные качества человеческой кожи. Сейчас стали выращивать специально выведенный сорт помидоров с толстой кожурой. Это сделано для того, чтобы собирающие урожай бесчувственные механические приспособления не смогли помять или раздавить их. Ведь у автоматов нет податливой кожи. Такие помидоры практически безвкусные. Я же не перестаю испытывать бурный восторг, когда подрастают мои ярко–красные спелые–преспелые помидорчики с тоненькой кожицей, — они такие вкусные, сочные и мясистые. Я собираю их сам, потому что у меня, к счастью, имеется податливая кожа.