Ты дивно устроил внутренности мои

Янси Филип

В классе на уроках биологии часто можно увидеть скелеты частей человеческого тела. Попробуйте взять побрякивающий скелет руки и обернуть его пальцы вокруг молотка. Ручка молотка будет соприкасаться с такой жесткой поверхностью, как кость, всего лишь в четырех точках, которым и предстоит нести основную нагрузку. Без податливой кожи и окружающей ее ткани эти четыре точки, испытывающие очень сильную нагрузку, начнут воспаляться и покрываться язвами после того, как я ударю молотком всего несколько раз. Но благодаря податливости кожи, целиком покрывающей мою руку, кость выдержит огромное количество ударов.

Податливость — слово, имеющее специфическое значение для инженеров и очень емкое значение для биологов. Но оно имеет еще и особый

духовный смысл. Мне нужен жесткий скелет, чтобы держаться ровно, чтобы сохранять независимость от воздействий окружающего мира. Но, когда я беру что–то в руки, мои кости не должны соприкасаться с этим предметом. Податливые ткани, в которые обернуты мои кости, принимают форму предмета — будь она изогнутой или ровной. Я не требую, чтобы предмет принял форму моей руки, — мои руки адаптируются к предмету, перераспределяя нагрузку соответствующим образом.

Жить по–христиански — это настоящее искусство. И, я думаю, концепция «податливости» помогает нам лучше усвоить его. Каждый день мое тело вступает в контакт с множеством других объектов. И как реагирует на это моя кожа? Что происходит со мной? Я беру квадратный предмет — моя кисть повторяет его форму. Я беру круглый предмет — происходит то же самое. Происходит ли это же с моим естеством? Апостол Павел проводит ту же параллель для нас в 1 Кор. 9:19–22: «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобресть: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобресть Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобресть подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобресть чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых».

17.

Прикосновение

В период правления в Уганде Иди Амина, установившего кровавый режим, группа американских миссионеров послала туда письмо на имя епископа. В письме спрашивалось: «Чем мы можем помочь вашему народу? Что вам прислать?» Вскоре пришел ответ: «Не надо присылать нам еду, не надо присылать лекарства. Пришлите 250 пасторских воротничков». Далее шло объяснение: «Возможно, наша просьба покажется вам странной. Вы — люди Запада, и ваши взгляды сильно отличаются от наших. Но постарайтесь понять: когда наших людей сгоняют в толпы и расстреливают, они должны иметь возможность выделить в этой толпе своих священников».

Пол Сибэри

Доктор Гарри Ф. Харлоу обожал стоять у клеток с животными в своей лаборатории в Висконсинском университете. Он подолгу наблюдал за детенышами обезьян. От его взгляда не ускользнуло, что малышам очень нравятся разложенные на полу тряпичные подстилки. Обезьянки обращались с ними с какой–то особенной нежностью: брали на руки, обнимали, укачивали на руках, как дети укачивают плюшевого медвежонка. В результате наблюдений было установлено: те обезьянки, которые росли в клетках с мягкими подстилками, становились более крепкими и здоровыми, чем те, которые росли на голом сетчатом полу. Неужели основополагающим фактором было наличие ткани — нежной и приятной на ощупь?

Доктор Харлоу смастерил из махровой ткани оригинальную искусственную маму. Сзади приделал к ней лампу подогрева, чтобы она была теплой. Спереди к «маме» прикрепили резиновые трубки с сосками, откуда детеныши могли сосать молочко. Новорожденные обезьянки приняли ее с большой радостью. А почему бы и нет? Она всегда была рядом с малышами: кормила, согревала и в то же время, в отличие от настоящей мамы, никогда не сердилась на них, не шлепала и всегда была под рукой.

Убедившись, что можно вырастить детей с помощью неживой суррогатной матери, доктор Харлоу стал исследовать степень важности осязательных или тактильных характеристик,

присущих матери. Он проделал такой эксперимент: поместил в большую клетку мягкую махровую куклу–маму и еще одну искусственную «маму», сделанную из грубой проволочной сетки. Потом принес и положил туда восемь обезьяньих детишек. Когда пришло время кормления, ассистенты доктора распределили детей между двумя мамами — четырех одной и четырех другой. Каждый детеныш мог получить молочко только у той мамы, к которой был распределен.

Результат не заставил себя ждать: все восемь малышей проводили все свое время бодрствования (шестнадцать — восемнадцать часов в день) около махровой куклы. Они прижимались к ней, обнимали и поглаживали ее, лазили по ней. Те детеныши, которым было положено питаться у проволочной куклы, ходили туда только за едой. А потом быстро возвращались к махровой «маме», которая была такой приятной и нежной на ощупь. Когда малыши пугались чего–то, они сразу же крепко прижимались к махровой кукле или залезали на нее, ища успокоения, — все восемь детенышей.

Доктор Харлоу пришел к выводу: «Мы не удивились, обнаружив, что приятное осязательное ощущение составляет основу привязанности и любви. Но мы не ожидали, что это ощущение имеет такое большое значение для детенышей — большее, чем кормление. Это несоответствие настолько велико, что мы считаем возможным предположить: основная функция ухода за новорожденными — обеспечение как можно более частого непосредственного осязательного контакта между малышом и матерью. Другими словами, для нормального развития грудному ребенку недостаточно одного молока» [18] .

18

Ashley Montagu, Touching (new Yourk: Columbia University Press, 1971), p. 30.

Антрополог Эшли Монтэгю описывает подобные и многие другие эксперименты в своей оригинальной, увлекательной книге «Прикосновение». Он делает вывод: близкий физический контакт матери и детеныша просто необходим для нормального развития животного.

В отличие от человека, все остальные млекопитающие посвящают огромное количество времени тому, что вылизывают своих малышей. Часто те новорожденные, которых не вылизывают родители, умирают. Причина этого заключается в том, что сами они не могут удалять собственные отходы. Но это лишь одна из причин. Доктор Монтэгю пришел к выводу: вылизывание детенышей одинаково важно как для поддержания чистоты, так и для тактильной стимуляции.

Те, у кого есть домашние животные, знают: и маленькие, и взрослые животные любят, когда их гладят. Любят они и сами себя гладить. Кот выгибается, выворачивает голову и нежно, старательно вылизывает себе бока и спинку. Собака ложится на ковер и поднимает лапки кверху: она ждет, чтобы ей погладили животик. Обезьяна тщательнейшим образом очищает и вычесывает шерсть своих сородичей.

Монтэгю считает, что даже человеческие зародыши, находящиеся в утробе матери, нуждаются в большом количестве тактильных стимуляций, чтобы стать физически крепче. Это необходимо для облегчения прохождения через родовые пути, которое у человека является самым длительным и самым напряженным. Эти четырнадцать часов родовой деятельности, кстати, так хорошо описанной матерями и никак не описанной новорожденными, — очень важный стимул для окончательного созревания некоторых органов и систем организма ребенка. Может быть, этим и объясняется тот факт, что дети, появившиеся на свет с помощью кесарева сечения, имеют более высокий уровень смертности и больший процент заболеваемости? [19]

19

Ibid., p. 82.