Ты еще маленькая
Шрифт:
— Не мое. Но тебе рано еще с мальчиками встречаться, — пока я учусь в «Прогрессе», она и не будет ни с кем тусоваться.
— Ты мне не папа, — возмущенно округляет глаза. Сам знаю. Совсем не родственные и не детские мысли в моей голове относительно этой девочки. — И не брат, — добавляет и подскакивает от возмущения на постели, проливает несколько капель чая на руку. — Ой, — обжигается немного и отводит взгляд.
— Чай допивай, — разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Больше ничего
Если что-то и хочу, то не разговаривать.
— Я буду встречаться с кем захочу, ты мне не указ, — летит в спину.
Посмотрим, сколько смелых и бессмертных в «Прогрессе» и за его периметром. От одной мысли, что она будет с кем-то другим, в душе поднимается буря. Темная и смертельная.
Попробует только кто-нибудь ее испортить…
Не думать о том, что сам хочу быть первым.
Как эту тягу спустить на тормозах? Впереди ночь, а она у меня дома…
Глава 20
Ксюша
Тимур мечется по дому, как тигр в клетке. Дверь открыта, я слышу его шаги в коридоре. Вроде спускается вниз, через несколько минут поднимается обратно. Любопытно посмотреть, чем он занимается, но лишний раз не хочу с ним видеться и спорить. Тут бы определиться, как относиться к сложившейся ситуации. Интересно, есть статья в уголовном кодексе о принудительном лечении, удержании у себя в доме против воли и чрезмерной заботе с элементами мазохизма?
Невыносимо так просто лежать. Я уже все соцсети облазила. Видюшки посмотрела, но глаза быстро начали слезиться. Температура, что ли, опять поднимается? Написали подруге, спросила, придет ли она после того, что наговорил Тимур?
«Меня твой цербер не остановит. Едем со Славой обратно, в аптеке купили средства защиты. Даже антисептик, чтобы обрызгиваться от Шахова»
Сообщение заставило улыбнуться. Ира настроена по-боевому.
Услышав шаги наверху, спешу догнать Шахова. Скидываю одеяло, спрыгиваю с постели, несмотря на слабость, несусь к двери.
— Мои друзья сейчас приедут со всеми средствами защиты, ты их пустишь? — добежав до лестницы, кричу в спину Тимуру.
— Нет, — отрезает он.
— Тогда я ухожу, — угрозы на Шахова вряд ли подействуют, но я настроена решительно. Вызову полицию, если не отпустит.
— Иди, ложись в постель, — оборачивается, вижу на его лице улыбку. — Пущу.
Неожиданно. Какое-то время еще пялюсь на Тимура, пытаюсь понять, правду говорит или прикалывается. Ловлю его взгляд на моих босых ногах, разворачиваюсь и убегаю в спальню.
Через несколько минут раздается звонок. Я в предвкушении. Поправляю подушку, удобно располагаюсь на постели, прислонившись спиной к изголовью кровати.
Едва
— У меня бронхит, а не чума, — не удается сдержать смех.
— Я в курсе, — поднимает защитный экран, стягивает маску. — Мы перестраховались, чтобы доктор-Горыныч перед нашим носом в очередной раз не закрыл калитку, — подтягивает стул к постели, опускается на него и начинает стаскивать медицинские перчатки. Не успевает.
В комнату входят Славка и Тимур. На товарище точно такой же костюм. Ира тихонько возвращает маску на лицо и брызгает антисептиком в сторону Тимура.
— Прекращай, — холодным тоном предупреждает подругу.
— Нужно все продезинфицировать, — не сдается Ира, но брызгать перестает. Тимур смотрит на моих друзей. Ничего не говорит, но я замечаю смешинки в его взгляде. Вот гад!
Из комнаты он не уходит, стоит над душой.
— Ты здесь надолго? — косится подруга в сторону Тимура.
— Пока не поправится, — отвечает Шахов, потому что мне сказать нечего. Тут только с полицией меня забрать можно. В этом тиране проснулся доктор, который почему-то стремится меня вылечить. Понять бы еще природу этого желания.
— А в общежитии она не поправится? — интересуется Славка. Он, как только «проник» в спальню, убрал с лица все маски. Несколько секунд они общаются взглядами, в комнате нарастает напряжение.
— Кто ей там будет делать уколы? Кто будет температуру сбивать, кормить, подавать лекарства?
— Я могу, — встревает Ира в их разговор. Шахов может ничего не добавлять, я знаю, что он скажет.
— Будешь занятия пропускать? Нет? Тогда она до вечера будет предоставлена сама себе. И уколы Ксения не позволит тебе сделать. А теперь ответь на вопрос, как быстро она с таким подходом к лечению поправится и вернется на учебу? — жестким холодным тоном вогнал подругу в ступор. Славка вроде хотел что-то возразить, но под суровым взглядом Шахова спорить передумал. — У вас десять минут. И наденьте маски, — выдвинув свои требования, Тимур уходит.
Никто не надевает маски, но и его аргументы не оспаривает. Мы говорим обо всем и ни о чем. Ребята обещают меня часто навещать, каждый день звонить и писать. Я обещаю Славке, что обязательно ему напишу, если мне что-то понадобится. Проходит больше десяти минут, Шахов не появляется на пороге, но друзья сами следят за временем. Когда они уходит, мне становится грустно. Любопытно было наблюдать за взглядами Иры в сторону парня, за его улыбками, которые он дарил ей на каждую шутку. Я не ощущала его заинтересованности в Ире как в девушке, но они за этот день сблизились, и это был первый шаг навстречу друг другу. Хотелось бы верить и надеяться, что у них все получится.