Ты меня бесишь
Шрифт:
— Спасибо, — после чего отстраняется и цепляется за отца, чтобы не упасть. — Па… — выдыхает он, и давится слезами, которые пытается сдержать. — Я сейчас… умру.
— Да не, ещё хуже скоро будет, но ты не волнуйся, дом близко.
Элизар устраивает сына в машине и машет Соне, решая не тратить драгоценное время на разговоры.
Он по дороге вливает в Мака розовую жидкость из пузырька, что не сдерживает силу, ведь это сейчас опасно для него, но ослабляет тьму.
— Сила открывается, нам сейчас нужно, чтобы это произошло до конца, и тогда
Мак тяжело дышит, слышит отца словно из глубокого колодца, в ушах набатом бьётся сердце.
— Не могу… не нервничать. Мне… больно.
— Ты радуйся, что ты не девочка, её бы эта сила уже давно разорвала… Так было с моей старшей сестрой. А с тобой всё будет в порядке.
Мак задумывается, насколько это возможно в его ситуации, когда концентрировать на чём-то внимание выходит с большим трудом.
Он не знал, что у Эла была сестра.
— А… долго… так будет? И я точно… не умру?
Мак вскрикивает от внезапной боли в рёбрах. Кажется, он даже слышит треск. И тьма пробивается сквозь плоть снова.
Ему кажется, что прорывается она, оставляя раны, хотя на самом деле этого не происходит.
— Па…
— Всё хорошо, — продолжает попытки успокоить Эл, криво улыбаясь. — Хочешь расскажу тебе легенду? Значит, были когда-то некие сущности, особые твари, и поговаривали, что они тесно связаны с богами. Ну, этого я не знаю. Их звали Жнецами, они ходили в тёмных балахонах, и за ними тянулась тьма. Их нельзя было уничтожить, они бродили по земле будто бы бесцельно, оставляя за собой мёртвые деревни и даже города. Их тьма никого не щадила…
Эл обрывает себя, резко вывернув руль на повороте и едва не врезавшись в чей-то красный жучок.
Мак бы свалился под сидение, если бы не выставил перед собой руку. Но, оперевшись на неё, он слышит уже реальный хруст в запястье, и снова вскрикивает.
Элизар морщится. Ну как можно было умудриться? Благо, у Кейт есть способности. Им бы только до дома доехать. И он продолжает заговаривать Маку зубы, потому что это всё, что можно сделать в ближайшие пару минут:
— Ну, в общем, некоторые болтаю про любовь между этим Жнецом и обычной девушкой, некоторые выдумывают вещи и похуже, но со временем Жнецы исчезли, как и боги, как и демоны, но остались люди с подобной тьмой. Крупицей того, что было раньше, но этого хватает на многое. Пусть применение у нашей силы только одно — убивать, зато мало что можно поставить ей в противовес, мало какая магия способна на это. Сможешь защитить себя, свою девушку, свою собаку…
И он, наконец, подъезжает к дому.
— У меня… — хочет он сказать, что у него нет собаки, но вспоминает обратное. — Есть Щенок.
И Мак начинает беспокоиться, что такими темпами совсем отупеет на нервной почве.
Элизар берёт его на руки для удобства и заносит в дом.
— Да, он Ате всю мебель сгрыз, пока я его не забрал…
— Ой, — роняет Мак, в этот момент не в силах вспомнить сразу, кто такая Ата.
Кейт
— Простите, но придётся делать всё там. Другого места в доме для печати я не нашла.
На ней джинсы и заправленная в них рубашка Эла, которая велика ей, но каким-то образом смотрится на Кейт стильно и хорошо. И волосы, собранные в пучок высоко на затылке. Похоже, влажные. Наверное она совсем недавно вышла из душа.
— Спасибо, родная.
Элизар умудряется поцеловать её в щеку с мучающимся Маком на руках.
— Он ещё сломал себе что-то, пока ехал.
Элизар оставляет Мака на полу в подвале и закуривает.
С Хедриком такого не было, у него всё произошло само собой, но, может, Мак сильнее.
Пока их ждала, Кейт сдвинула к стенам вещи так, чтобы центр помещения оказался свободным. А на бетонном полу начертила круг и символы в нём. Посередине же лежал плед и подушечка, предназначенная для какого никакого удобства Мака.
Кейт опускается перед ним и осторожно ощупывает его распухшее запястье.
— Не сломал, это вывих, — улыбается она Элу. — Сейчас…
Она без предупреждения нажимает Маку на руку и резко дёргает её на себя. Раздаётся щелчок, Мак стискивает зубы, а Кейт спешит отстраниться…
Руку её обжигает темнота, что с каждой секундой вгрызается в неё всё сильнее.
— Эл! — вскрикивает она и тянет руку к нему, надеясь, что он смахнёт с неё тьму.
Но он не может, а потому приказывает Маку:
— Успокойся, отзови силу. Постарайся это сделать.
Но Мак только сильнее пугается. И потому начинает задыхаться.
Вот оно, теперь от него откажутся и они. Вот так… Теперь уже всё кончено.
Кейт сдерживается, чтобы не начать буквально смахивать его силу со своей руки, калеча этим вторую. И терпит боль, что ползёт всё выше.
— Всё хорошо, просто отзови.
Элизар дотрагивается до его волос.
— Всё получится, сын, давай.
Мак поднимает на него чёрный в этот момент, но блестящий от слёз взгляд, и пытается.
Он закрывает глаза и не знает, получается ли хоть что-то, но вместе с небольшим успокоением приходит странная вера в то, что он сделал, как надо.
Кейт расслабляется, проверяет свою руку, убеждается, что необратимо она не пострадала и кивает Элу.
— Теперь отойди от него. Черту круга никто не должен переступать, пока не угаснет свет. Это поможет ему найти в силе баланс и немного обвыкнуться с ней.
Она отходит сама, касается кончиками пальцев круга, и он вместе с символами в нём загорается слабым, прозрачным белым пламенем.
Мак падает на плед, зажмуриваясь. Чувствуя, как сила разрывает его на части и расползается по кругу, не имея возможности выйти за края.
От боли он не может кричать, дыхание перехватывает… Но страдания постепенно спадают, когда сила, что дегтярной лужей растеклась по печати, не начала будто… дышать.
Дышать вместе с Маком, в такт пламени, которое то возрастало, то почти гасло.