Ты меня бесишь
Шрифт:
Глядя на него она чувствует укол вины, что обычно её не тревожит.
— Ничего. Я просто… не ожидала.
Он улыбается ей с благодарностью и робостью во взгляде, снимает обувь, и… забирается на кровать.
— Спасибо, Соня. Ты просто… Просто розовая зефирка, — шепчет он сонно, и закрывает глаза.
И тут же чувство вины как рукой снимает.
Она нависает над ним:
— Собрался спать в моей постели?
Мак громко сопит и с трудом приоткрывает глаза.
— На ковре? — спрашивает жалостливо, но не двигается
Она садится рядом и касается его волос.
— Жёсткие…
— Просто, наверное, гряз… — Мак осекается, да и вспоминает, что был в душе не так давно. — Да, жёсткие… Сонь, а ляг рядом, мм?
Она снова не успевает ответить, как внизу слышатся голоса — и они приближаются.
— София, ты здесь? Мой друг хочет увидеть тебя.
— Здесь, — отзывается она автоматически и вцепляется в Мака.
В её шкаф здесь он вряд ли поместится.
— Лезь под кровать!
Мак сползает на пол и пролезает под кровать, где оказывается тесно и холодно, из-за чего его начинает бить озноб.
— Прости, — шепчет Соня, — но ты сам виноват.
Тем не менее, ей становится спокойнее. И она не вздрагивает, когда чужой человек открывает дверь её спальни, в которой никогда не был отец.
— Лариэн, — представляется молодой стройный мужчина со светлыми волосами, собранными в короткий низкий хвост.
У него тонкие черты лица и острый, цепкий взгляд. В длинных пальцах он сжимает трость, которая является лишь вычурным аксессуаром.
И когда он подходит ближе, взглядом впиваясь в Соню, он наконечником трости касается её подбородка, заставляя чуть приподнять голову.
— Здравствуй, милая.
Она сглатывает, хмурясь.
— Добрый вечер.
Сердце колотится в груди, она просто не хочет думать о том, что это может значить.
— Вы — друг отца?
— Можно и так сказать, — отступает он, и оглядывает комнату. — Здесь уютно… Но у меня тоже будет комфортно, даю слово. Я пришёл, чтобы лучше понять, к чему ты привыкла и в каких условиях жила.
— Для чего?
Она поднимается и на всякий случай ступает ближе к двери.
Лариэн изгибает тонкую, тёмную бровь.
— Твой отец не говорил тебе, что ты должна переехать ко мне?
— Как… Нет. И я не хочу.
— Ничего, это не важно. У нас уже давно всё решено. Что ж, — улыбается он, — до встречи. Рад был познакомиться с тобой лично.
— Нет, — внезапно для себя говорит Соня, — я хочу знать, что происходит.
Он оборачивается к ней, стоя у двери.
— Твой отец обещал тебя мне в обмен на небольшую услугу, которую я ему оказал. Думаю, тебе лучше поговорить с ним, — и он выходит из комнаты.
И она застывает на пороге.
— И зачем? Что от меня нужно?
— Пока точно не решил, — отвечает он, не оборачиваясь, и спускается вниз.
Мак вылезает из-под кровати. Коротко чихает и трёт глаза.
— Забей, Сонь.
Она ничего не отвечает.
— Можешь спать, пока отец не уйдёт.
— Спасибо… Сонь, ты ведь не знаешь, что это за тип. Может твой отец тебя устроил учиться в какой-нибудь пансионат или что там ещё бывает. Может это просто, эм, прозвучало так мерзко. Забей. Тем более, у тебя есть я, — ложится он на кровать и потягивается, а затем окидывает её странным, протяжным взглядом. — Ты… — произносит тихо и спокойно, — можешь на меня положиться.
Она заправляет за ухо прядь волос и переводит взгляд в окно.
А затем разворачивается и уходит к себе на второй этаж.
Делать уроки.
#8. Ливень слёз и странностей
Соня появляется в спальне через несколько часов с подносом, полным еды.
И Мак подрывается на удивление быстро, словно и не умирал от усталости и сонливости.
Он осматривается диким взглядом, первую минуту даже не понимая, где находится, а затем снова ложится на диван.
— Привет.
— Ты пугаешь всем этим, знаешь?
У Сони тихий и слабый голос, она садится на край кровати и ставит поднос рядом с собой.
— Тебе нужно поесть. Я заказала всякого попроще, чтобы плохо не стало. Вот куриный бульон.
— Спасибо, это то, что нужно, — тянется он к еде с благодарностью. — А чем я пугаю?
Она ведёт плечом, берёт кружку чая с подноса, включает ночник и садится на широкий подоконник.
Он наблюдает за ней странным, но спокойным взглядом.
Такая красивая, нежная, светлая… И очень добрая, раз терпит его вот так.
— Сонь…
— М? — Соня не смотрит на него.
— Ты очень красивая, — говорит он тихо, расслабляясь, просто любуясь ею. — Очень… Как лёгкий, сладкий зефир.
— Звучит пошло и дёшево, — говорит Соня просто, чтобы он знал и не говорил так другим девушкам. — Хотя, может, кому-то такое и понравится. Приятного аппетита.
Мак, не ожидая такого ответа на искренние слова, с грустью отводит от неё взгляд.
— Прости, — роняет расстроено, и пробует бульон. — И тебе приятного. Ты… очень хорошая.
— Перестань делать это.
Соня подтягивает к подбородку колени.
— Я не понимаю, — становится он ещё более несчастным. — Что я сделал?
— Ты говоришь глупости, а потом выглядишь таким несчастным, что я чувствую себя плохим человеком.
Мак, отставив еду, потягивается и поднимается, чтобы подойти к ней ближе, но так, чтобы в случае чего его не было видно из окна.
— Я не специально… Соня, ты нравишься мне. Правда нравишься. Может, ты простишь мне всё это, и завтра мы встретимся?