Ты мне не нравишься
Шрифт:
— Сейчас.
Я поднимаю Лизу за подмышки и кое-как веду в ее комнату. Она цепляется за меня из последних сил. Мы доходим до кровати и падаем на матрац.
— Отпусти, — с улыбкой прошу ее я.
Сейчас она не похожа на холодную королеву. Тушь размазалась по щекам, ресницы трепещут. Она впивается ногтями мне в руку.
— Хорошо, хорошо.
Я перекатываю ее на бок, она недовольно кряхтит и пытается пинаться.
— Ты в порядке? — уточняю я у ее затылка.
Она молчит, и я решаю, что она уже уснула. Я собираюсь выйти
— Почему?
Я застываю на месте и непонимающе свожу брови.
— Почему ты спас меня? Наверняка, ты думаешь, что я бы это заслужила. Как и все вокруг.
— Меня правильно воспитали, — коротко отвечаю я и двигаюсь в сторону двери.
Я слышу возню позади и оборачиваюсь. Лиза лежит на спине и безуспешно старается приподняться на локтях. Она смотрит на меня грустным тяжелым взглядом.
— Не говори ей, — тихо произносит она, и все ее тело обмякает. — Не говори.
Ее глаза закрываются, дыхание становится ровным. Я подхожу к ней, вздыхаю и укрываю ее покрывалом.
Стелла ждёт меня в дверях. Она сердится.
— Какой же ты тормоз, — заключает она.
Мы выходим из подъезда. Стелла вдруг прижимает руки к щекам и с ужасом выдаёт:
— Я не могу пойти домой! Господи, что же я наделала!
— Твой папа волнуется, — говорю я сурово. — Тебе нужно пойти домой. Ничего страшного не случится.
— С ума сошёл? Нет! Я не могу! Не в таком виде.
После долгих уговоров, мне удаётся заставить Стеллу написать отцу смс. Она пишет, что она у Ли и вернётся домой вечером, с ней все в порядке. Я читаю ее сообщение, исправляю опечатки и отправляю.
— Я могу поспать у тебя?
— Да.
Дома нас встречает мама. Она морщится от запаха, исходящего от нас и таращит глаза на Стеллу.
— Здрасьте, — говорит последняя. — Где у вас туалет?
Не так я представлял знакомство Стеллы с моей семьей. Совсем не так. К счастью, дома оказывается только мама.
— Ты в своём уме? — нападает на меня мама после того, как за Стеллой закрывается дверь в туалет. — Напоил девчонку? Среди бела дня? Где вам продали алкоголь?
— Так. Помедленнее, — прошу я и поднимаю руки.
— О, Боже, — стонет мама и помогает мне снять куртку. — Идите проспитесь. Даже не думайте закрывать дверь. А потом нам предстоит серьёзный разговор, молодой человек.
Я улыбаюсь. Мне все ещё весело без причины. И все ещё болит рука.
Стелла выходит из туалета и затуманенными глазами смотрит на меня. Я беру ее за руку и веду в свою комнату. Она заходит и опускается на пол.
— Нет, иди на кровать. Я посплю на диване.
— Очень мило.
После этих слов Стелла начинает расстёгивать блузку. Я быстро отворачиваюсь и чувствую, как краснею.
— Ты что творишь?!
— Ой, ладно тебе. Мне неудобно. У тебя есть какая-нибудь футболка?
Я медленно иду к шкафу и открываю дверцу. В зеркале я вижу, что Стелла уже стягивает узкие брюки. Елки,
Я аккуратно поворачиваюсь к ней. Ее вещи разбросаны по полу. Она стоит в моей футболке и весело на меня смотрит. Лиза сказала, чтобы я ей не говорил. Именно поэтому я собираюсь сказать ей все прямо сейчас. Когда я ещё буду таким смелым?..
Я быстро подхожу к ней и обхватываю ее лицо ладонями. Она по-прежнему улыбается. И чего я боялся?
— Я… Я люблю тебя.
Она медленно моргает, отнимает мои руки от своего лица, приподнимается на носочки и прижимается губами к моим губам. Затем отстраняется и ласково говорит:
— Ты такой милый. Я тоже тебя люблю. Ты — самый лучший в мире друг. Давай поспим, хорошо?
Глава 23. Ли
— Ли-и-и-и-за, — протягивает он своим писклявым омерзительным голоском. — Ещё одну, ну, пожалуйста, девочка. Только одну.
Я сижу, не шевелясь. Смотрю в парту. Поднять глаза — значит, дать слабину. А он это чувствует сразу.
— Лиза, Лиза, Лиза, — я слышу скрип кресла, а это значит, что он поднялся на ноги, у меня внутри что-то обрывается. — Из-за таких, как ты, я был неудачником всю мою жизнь. Но теперь все по-другому.
От его взгляда неприятное чувство распространяется по всему моему телу: меня будто бы обмазали слизью, и мне хочется немедленно принять душ. Он говорит размеренно, не торопясь, растягивает слова и постоянно называет мое имя.
— Лиза-Лизонька. Знаешь, мне нравится эта работа, — я вижу его коричневые потертые ботинки, он совсем близко, — нравится быть учителем. Быть учеником куда сложнее. Они щеголяют чуть ли ни в чем мать родила, а мне нельзя даже смотреть. Потому что они злые, жестокие. Они унижают, оскорбляют, а иногда даже бьют.
Мягкость в его голосе исчезает, кажется, будто бы сейчас у него начнётся истерика. Но нет. Самообладание он не теряет никогда, надо отдать ему должное.
— Посмотри на меня, — просит он ласково, но я продолжаю смотреть в парту, на ней несколько трещин и рисунок, который кто-то нацарапал шариковой ручкой: свиное рыло.
— Посмотри!
Я быстро поднимаю голову и смотрю. Его лицо сероватого оттенка, глаза маленькие, но цепкие, над верхней губой жиденькие рыжеватые усы. Мне становится жутко. Он не улыбается, не сердится, просто нависает над партой и смотрит на меня. Его руки совсем рядом с моими.
— Еще одну, — повторяет он, — всего лишь одну.
Три пуговицы на моей рубашке уже расстегнуты. Если я расстегну четвёртую, будет видно мое нижнее белье. Но если я этого не сделаю…
Дрожащими руками я расстегиваю четвертую пуговицу, и он дотрагивается до моих волос. Он гладит меня по голове, приговаривая: