Ты мне не запретишь!
Шрифт:
– Что мне делать?!
– Как говорит наш друг Карпов: «Не паниковать!» , ни в коем случае.
– Вот как? Он уже тебе друг? Или это образное выражение?
– Да, неважно! Суть именно в том, что он всегда зрит в корень. Надо спокойно всё обдумать и взвесить. Поговори со своими, объясни им, что так больше нельзя.
– Да я сама это понимаю. Но я не смогу им признаться, что убила свою коллегу, одну из нас. Как я в глаза им посмотрю?
– Тебе не обязательно им в этом признаваться и прилюдно каяться. Убеди их, что необходимо прекратить «мстить». Хотя бы, пока Управа копает.
–
– Работать, как обычно.
– Наверное, ты прав. Я уже думала об этом. Так и сделаю.
– Это будет правильно!
Михаил собирался уйти. Я окликнула:
– Погоди, Миша! Утром, что это было? Ну, вы с отцом, как бы помягче сказать….
Он усмехнулся:
– Не бери в голову! Это наши с отцом тёрки. Я впервые вижу его таким. Ты ему определённо нравишься. Если будешь с ним «поласковей», возможно, отмажет в этой истории с Катей.
Он сказал это очень серьёзно.
– Что?! – невольно вырвалось у меня.
Миша вновь усмехнулся:
– За всё надо платить, детка! Я не думаю, что с доктором у тебя любовь до гроба. Думай сама!
Он ещё раз глянул на меня. Видимо, чтобы проверить мою реакцию на его слова.
Я была поражена…
Вида не показала. Пусть тоже знает своё место!
«Миша, ты – циник!» - подумала я, а потом решила слегка поглумиться над ним:
– Спасибо за совет! Я приму это к сведению.
Эх, как он на меня глазищами своими сверкнул! Я думала, штукатурка со стен отвалится, как хлопнул дверью! Ира, не стыдно тебе? Вздумала Мишу подразнить. Ты же ему на нервы действуешь!
Измайлова зашла в кабинет с округлившимися глазами:
– Ир, с Зотовым-то что?! Дикошарый! Из кабинета твоего выскочил, как ошпаренный, чуть с ног меня не сбил! Что ты ему сказала?
– Напомнила о работе.
– Слышь, подруга! А куда это ты посреди банкета исчезла?
– Да, знакомого встретила и поехала к нему в гости, - я улыбнулась , потому, что ни одного слова подруге не соврала.
– А я тебе вечером звонила, ты почему трубку не брала?
– Лен, я устала, переволновалась. Перед тем как спать лечь, телефон отключила, чтобы не беспокоили. Что-то вымоталась я за эти дни! Имею я право нормально выспаться?!
– Имеешь, Ир! Извини.
– Да ладно! Проехали…
Не могла же я ей сказать, что телефон мне велел выключить генерал Грачёв…
========== «Лимит доверия». ==========
Прошло ещё два дня. Я объявила общий сбор на складе.
Все были какие-то мрачные и хмурые.
Лена Измайлова посмотрела на меня слегка удивлённо:
– Ирина Сергеевна, а что случилось?
Я рассказала, что Управление сейчас занимается разработкой преступной группы в нашем отделе. Что следить могут не только за мной, но и за каждым в отдельности. Надо быть очень осторожными и действовать аккуратно. А потом взяла и предложила распустить нашу «организацию», пока не поздно.
Услышав о предполагаемом роспуске, задумались. Один Фомин был в прежнем состоянии: нетерпеливо ёрзал на стуле, делая постное лицо. На самом же деле ему было всё равно: будет наша «организация» существовать и дальше или её совсем не будет. Все его мысли были далеко за пределами
Дима, конечно, предупредил своего собутыльника. Тот обещал его подождать. Но, как говорится, «водка уже остывает». И сейчас участковый маялся, с большим трудом пережидая наше «совещание», потому, как «трубы уже не только дымились, но и горели». Его слегка мутные голубые глаза откровенно выражали эту маету немым вопросом: «Ну, вы скоро?!»
Толя Жигаев тяжело вздохнул. Савицкий и Ткачёв выразительно переглянулись. Исаев и Терещенко думали о чём-то своём. Молчание затягивалось.
– Костя, что скажешь? – мой вопрос был адресован моему заместителю, начальнику следственного отдела. Щукин тоже был погружён в свои мысли. О чём он думал, мне было неизвестно. Он покусал губы в раздумье, потёр подбородок ладонью, подумал ещё немного, потом выдал: -Ирина Сергеевна! У меня уже был печальный опыт. И если откроются все наши дела, я не представляю, что нас ожидает в будущем. Да, вообще, будет ли оно? –он выразительно посмотрел на меня, продолжил, - Я считаю, что так будет правильно. Просто мы сами уже устали от всего этого. А кое-кто даже засомневался: стоит ли продолжать то, что когда-то начали. Мы, практически, поставили себя вне закона. И это уже нам возвращается бумерангом…
Вика чуть заметно улыбнулась, с нежностью посмотрела на него.
– А остальные? Что вы думаете? Говорите! – взывала я.
Измайлова была серьёзна, как никогда:
– Да, Ир. Много, чего мы натворили! Незаконно – пусть! Только мне не стыдно за это. Мне стыдно за наши законы, позволяющие настоящим преступникам преспокойно ускользать от правосудия. Мы, по крайней мере, старались исправить эту ситуацию, - она сделала паузу.
Все одобрительно закивали.
Лена продолжила:
– Моё мнение, в общем: если на теперешний момент требуется прекратить нашу «деятельность», то я , пожалуй, тоже соглашусь!
Щукин обернулся, обводя взглядом всех присутствующих, потом повернулся ко мне:
– Ирина Сергеевна, а откуда Вы узнали такие подробности? Что, Прокуратура реально вышла на Вас?
– Пока нет, мне ничего ещё не предъявили, но… Сведения, как говорится, из надёжных источников.
– Вы не хотите подставлять нас, я правильно понял?
– Да, Костя! Именно этим я и руководствовалась. Я не хочу подставлять вас. Вы мне очень дороги, вы - мои друзья! – я обвела взглядом своих «подельников».
Ответом мне были верные и преданные взгляды моих подчинённых.
– Ирина Сергеевна, Вы же знаете: мы для Вас сделаем всё! – выдал мне Паша.
Я благодарно улыбнулась и печально вздохнула:
«Эх, Паша! Знал бы ты…»
– Итак, все согласны?
– спросила я.
Нестройный гул голосов и поднятые вверх руки подтвердили согласие. Первым поднял руку Фомин. Он очень торопился закончить бесполезную трату своего драгоценного времени.
– Значит, решено единогласно!
– я подвела итог нашей встрече, - Собираться здесь больше не будем, чтобы не привлекать внимания. Все новости можно обсудить в отделе.