Ты мне только пиши

Кунин Владимир Владимирович

– Кто вам сказал, что вы акробат? Вы ясновидец!.. В цирке есть такой жанр?

– Что-то похожее есть... Называется "мнемотехника".

– Фу, дрянь какая!
– возмутился Хамраев.
– Что за отвратительное название - "мнемотехника"!.. Изгадили великолепное загадочное ремесло! Так и слышится: "Краткий курс мнемотехники. Учпедгиз. Второе, исправленное издание". Или: "Вечер встречи выпускников мнемотехникума". Какой ужас!..

– Не уходите от темы, - сказал Волков.
– Давайте про коньяк.

– Пожалуйста. Я вчера

зашел к нашему управляющему торгом...

– Управляющий торгом - тоже довольно изящное сочетание.

– Не огрызайтесь, Дима. Вам вредно. Так вот: я спрашиваю его, откуда в ауле "Наполеон", а он мне отвечает: "Ошибочный заброс". Как вам это нравится?! Может, "наполним бокалы, содвинем их разом"?

– С превеликим...

– Пойду согласую с Гервасием... Вы когда-нибудь пили "Наполеон"?

– Пил.

– Ну вас к черту!
– огорчился Хамраев.
– Вас ничем не удивишь. Но то, что он из горного аула, вы оценили?

– Конечно!

– Тогда я иду просить "добро".

Но Гервасий Васильевич категорически запретил "Наполеон" да еще и накричал на Хамраева. А потом вдруг как-то сразу скис, растерялся и показал Хамраеву письмо от Стасика. Стасик писал Гервасию Васильевичу, что хочет приехать за Волковым, и, если все будет в порядке, просит Гервасия Васильевича написать в Москву, когда ему следует вылетать. Только просит ничего не говорить Волкову. Пусть это будет для него сюрпризом...

– Когда вы хотите выписать Волкова?
– спросил Хамраев.

– Недели через полторы...

– Но ведь у него почти полная потеря функций левого предплечья!

– Верно. Но функции можно восстановить месяца за два, за три, и не в стационаре. Ультрафиолетовые облучения. УВЧ, соллюкс, парафино-озокеритовые аппликации, лечебная гимнастика, массаж... Мало ли способов избавить от рубцовой контрактуры и разных послеоперационных неприятностей. Важно, что есть кого лечить и у этого "кого" есть что лечить...

Минуту они молчали. Гервасий Васильевич выбирал из коробка горелые спички и аккуратно укладывал их в ряд на столе. Хамраев смотрел в окно.

– Интересно, он понимает, из какого положения он выбрался?
– не поворачиваясь, спросил Хамраев.

– Понимает...
– ответил Гервасий Васильевич.
– Он был готов ко всему. Я вам показывал последний рентген его левого локтевого?

– Показывали, - сказал Хамраев.
– Что вы собираетесь написать этому парнишке?

– А что я могу ему написать?
– Гервасий Васильевич пожал плечами, снял очки и стал протирать их полой халата.
– Наверное, то, что сказал вам... "Все в порядке. Прилетайте к середине декабря. Дмитрию Сергеевичу я ничего не скажу. Будем с вами играть в сюрпризы..." Ну и так далее... Что в таких случаях нужно писать? Откуда я знаю?

Стасик прилетел двенадцатого декабря, в восемь часов сорок минут утра по местному времени. В половине десятого он уже сидел в приемном покое больницы и

ждал Гервасия Васильевича. У ног Стасика стояли два чемодана с аэрофлотскими картонными бирками. Один - маленький, элегантный - Стасика; другой - побольше, старый, из настоящей кожи, с ремнями, крупными медными замками, потертый и исцарапанный, в красочных наклейках европейских отелей - чемодан Волкова.

Только позавчера в Москве Стасик вытащил этот чемодан из циркового багажа, уложил в него длинную меховую куртку Волкова, его теплую шапку, зимние ботинки на "молнии" и свитер. Потом вспомнил, что у Волкова нет перчаток, помчался в Столешников и выстоял двухчасовую очередь в магазине мужской галантереи, где в этот день продавали какие-то особые, сверхпрочные и ультратеплые импортные перчатки.

– Здравствуйте, Стасик, - сказал Гервасий Васильевич.

– Гервасий Васильевич!
– Стасик вскочил со стула.
– Здравствуйте, Гервасий Васильевич. Я летел и все время думал, что скажу вам... Ну прямо нет слов...

Руки Стасика дрожали, и лицо покрылось красными пятнами.

– Так это же чудесно!
– рассмеялся Гервасий Васильевич.
– Нет слов и не нужно. Сбрасывайте свои зимние одежды. В Москве холодно?

Стасик кивнул головой.

– Отдайте кому-нибудь чемоданы. Это чей такой пестрый? Ваш?

– Его...

Стасик схватил руку Гервасия Васильевича и крепко пожал.

Гервасий Васильевич похлопал Стасика по плечу и сказал.

– Раздевайтесь, раздевайтесь. Вы что думаете, что я вас во всем этом в палату пущу?

Стасик сбросил пальто и шапку на стул, подбежал к двери и стал яростно вытирать ботинки о резиновый коврик.

– Эй, девицы-красавицы!
– крикнул Гервасий Васильевич дежурным сестрам.
– Ну-ка примите доспехи! Дайте-ка халат заморскому гостю!

"Вот и все...
– думал Гервасий Васильевич, глядя, как Стасик неумело натягивает халат.
– Прощайте, Дмитрий Сергеевич. Авось еще свидимся. Только вы уж не хворайте. Так всем лучше будет..."

У палаты Волкова Гервасий Васильевич приложил палец к губам и сказал Стасику:

– Сюрприз так сюрприз... Подождите здесь.

Он зашел в палату. Волков в пижаме и наброшенном на плечи халате сидел у окна и читал.

– Ты завтракал?
– неожиданно для себя спросил Гервасий Васильевич.

– Да,- ответил Волков и запомнил страницу, на которой остановился. Я давно хотел спросить вас, Гервасий Васильевич, да все забывал. Вы не знаете, в городе есть спортивная школа? Ну где дети занимаются в разных кружках...

– Есть, - удивился Гервасий Васильевич.
– Мы у них два раза в год медосмотры проводим. А зачем тебе это?

– Нужно, - ответил Волков и встал.

– Ты лучше сядь, - сказал Гервасий Васильевич.
– К тебе гость.

– Сарвар?

– Нет, - Гервасий Васильевич открыл дверь и сказал в коридор: - Зайдите, пожалуйста.