Ты моё спасение души

Евгеника Мара

Упоминая книжки, Фарух достаёт из-под подушки сборник стихов Фридреха Шиллера и книгу Иммануила Канта "Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения."

Пролистываю книги, вижу на полях пометки, сделанные убористым калиграфическим почерком.

"Да, Слава, удивила ты меня, удивила, - думаю я."

Еще раз уточняю про родителей. Мужчина снова тычет рукой за эстакаду, дескать, там.

На это "там" смотрю с полным сомнением. Это как ткнуть в карту и сказать:"Туда!"

Прощаюсь

с Фарухом, сажусь в авто, смотрю все же на навигатор, куда мне двигаться дальше.

Выехав через небольшой туннель за пределы МКАДа, съезжаю на второстепенную дорогу. Спустя минут пять оказываюсь на полном бездорожье.

Хорошо хоть на внедорожнике сегодня поехал. Как чувствовал, что может возникнуть какой-нибудь треш.

Мысленно и даже вслух ругаюсь матом. Мягко называю себя полным идиотом и ебланом, коли поперся в ночь, хер знает куда. Нет, даже хер не знает куда…

Мог же завтра, ну или в понедельник, отправить начальника безопасности своей компании. Он бы захватил ребяток своих и проверил все вдоль и поперёк.

"Ну, Никита Валерьевич, и где бы твой Тимур и его команда, а главное, кого бы они искать стали бы?
– снова кручу в голове мысль, которая мне покоя не даёт.
– Девчонку с глазами бэмби голубого цвета, да? Приметы, которые ты обозначил, слишком размытые."

За мыслями своими в кромешной тьме попадаю в какое-то совершенно сюрреалистичное место практически с полным отсутствием освещения и дорог, с полуразрушенными деревянными строениями, которые, вероятно, были натыканы здесь в хаотичном порядке еще во времена царя Гороха.

На навигаторе данная территория обозначена, как рабочий посёлок.

Судя по дорожной карте в границах этого места ведётся строительство новой дорожной развязки.

И это означает, что людей здесь не должно быть.

Да, не должно быть, но они явно есть. О чем свидетельствуют редкие тусклые жёлтые пятна в окнах.

Возле одного из трех ближайших бараков, в котором больше всего освещенных окон, замечаю некоторую странность. Она меня несколько настораживает.

Вблизи среднего подъезда деревяшки стоит авто, рядом с ним копошатся человеческие фигуры. Две из них заталкивают в салон машины какой-то большой куль. На нем периодически поблескивает светоотражающая полоска.

В моей памяти всплывает аналогия с кошатницей на МКАДе. На её старой куртке так же поблескивало что-то.

Не выходя из своего авто, моргаю дальним светом в надежде, что фигуры испугаются и сорвутся с места, бросив куль. Так и происходит. В авто резко загораются мутные фары, люди запрыгивают в салон, и машина срывается с места.

Я несусь следом за ними. Преимущество в мощи и скорости своего авто теряю буквально минут через десять.

Главная причина их превосходства в том, что они, зная территорию, ныряют в самые узкие и темные места.

В отличие от них мне

приходится маневрировать, сворачивать и объезжать.

На одном из узких проездов местные упыри пропадают из зоны видимости совсем, потому что гасят полностью фары.

Мне удаётся их нагнать на прямом участке, куда они выруливают из какой-то подворотни. Только начинаю теснить к обочине, как они снова уходят в проезд между домами и опять вырубают фары.

Объехав ветхое строение, ловлю силуэт их машины, выскакивающей на отсыпку возводимой эстакады.

В момент, когда я уже начинаю подниматься, задняя дверь рыдвана распахивается, из неё выпадает большой куль и кубарем по камням летит вниз насыпи.

Машина впереди на несколько секунд замирает, а потом снова устремляется дальше.

Я резко торможу прямо на подъёме, задним ходом сдаю ниже. Выбрав удобное место для остановки, глушу двигатель, выхожу из салона.

В кромешной тьме внизу насыпи совсем ничего не видно.

Открываю багажник, достаю знаки аварийной остановки и фонарь. Начинаю, освещая дорогу впереди себя, аккуратно спускаться вниз.

У огромного булыжника вижу связанное за руки и ноги тело. Голова человека откинута неловко назад.

Помятуя о первом правиле оказания помощи, не двигать тело, чтобы не причинить ещё большие повреждения, наклоняюсь ниже, чтобы понять, дышит и жив ли человек.

Боже, ужас, это Слава! Лицо девушки - сплошное месиво.

Практически приложив свое ухо к ее разбитым губам, улавливаю хлюпающее дыхание.

Просовываю под голову руку, голова мокрая. Вынув, вижу кровь. Вытираю об штанину, достаю телефон.

В шоке замечаю только последний номер. Это Ливон. Делаю вызов.

Лив отвечает с задержкой, дышит прерывисто и надсадно.

– Прости, брат, у меня форс-мажор. Нужна бригада скорой помощи. Нашел я девушку. У нее черепно-мозговая травма. Место только по геолокации. Сейчас скину.

– Жду, - отвечает Лив, не говоря ни слова.

Отправляю ему точку нашего нахождения. Опускаюсь рядом с телом Славы.

Меня колотит от стресса, злобы и ненависти. В порыве во мне просыпаются древние животные инстинкты. Я утробно рычу, как раненый зверь.

Если бы сейчас мне попался хоть один еблан из той машины, то я бы его порвал собственными руками на куски.

В ожидании машины скорой помощи смотрю по сторонам и всматриваюсь в темноту.

Минут через двадцать вместо реанимобиля с неба спускается белый вертолёт с красным крестом на бортах.

Бригада медиков с носилками добирается до нас. Девушку аккуратно погружают и по откосу насыпи поднимают в вертолёт.

Уточняю адрес клиники. Не дожидаясь взлёта крылатой скорой, срываюсь с места и еду в медицинское учреждение.

На входе в приёмный покой меня встречает Ливон. В его глазах сопереживание и вопросы.