Ты моё спасение души
Шрифт:
– Юль, ну почему ты думаешь, что ей будет плохо в интернате. Там будут люди и общение. Может ей наоборот это пойдёт только на пользу.
– Не знаю почему, но я, Никита, уверена, ей нельзя в интернат. Славка - она другая - возвышенная, утонченная, чувственная, очень ранимая. Девчонка расценит это как факт своей неполноценности и ненужности. Она сама себя загнобит. Понимаешь?
Юля делает паузу, думает. Я тоже думаю и полностью согласен с Юлькой, что Слава особенная и, что определение её в инвалидный дом - это некоторым образом предательство.
– Юль, а Слава хоть что-то начала вспоминать
– Нет, Никита. В том-то и дело, что у нее до сих пор не восстановилась память ее прошлого. И знаешь, хорошо бы, чтобы этого не произошло. Уверена, что ей весь этот ужас и грязь ни к чему совершенно. Я была бы рада, чтобы её новая жизнь основывалась только на новых и хороших впечатлениях и событиях. Никита, из-за потери памяти Славка сейчас, как чистый лист бумаги. Что вложишь в ее голову, то и будет. Она ничего не боится и всему радуется, как ребёнок.
– Юль, вот последнего я и боюсь. Мне страшно, что Слава застрянет в стадии несмышленого ребёнка и никогда не сможет быть самостоятельной. Понимаешь меня?
– Понимаю, Никита, но здесь ты очень сильно заблуждаешься. У Славика мощный внутренний стержень и сильный характер, - качая головой, отвечает мне Юля и начинает пояснять свои слова.
– Ты думаешь, это я её стала заставлять или принуждать вставать? Нет, Никита, это она сама начала делать. Первый раз я застала её лежащей на полу ещё здесь. Подумала, что она упала с кровати. На самом деле, все так и было. Славка упала, потому что возилась. Я теперь уверена, это были её первые самостоятельные попытки подниматься.
Юля начинает мне рассказывать, как в Крыму начала обращать внимание на синяки на теле девчонки, а еще несколько раз находила Бэмби на полу.
Она сначала даже хотела Славу привязать, о чем и рассказала Андрею. Он посоветовал не заниматься ерундой, а проследить за девчонкой. Чем Юля и занялась.
В один прекрасный момент Юлька застала Бэмби за тем, что та с помощью кроватных боковин села, а затем стала скидывать ноги с постели. В этот момент равновесие её подвело, и она кувыркнулась вниз.
– Я долго бродила около дома, не зная, что мне сейчас делать. То ли бежать Славку спасать, то ли ждать. Правда в тот момент мне совсем было непонятно, чего ждать-то, - вздыхая рассказывает Юля.
– Позвонила Андрею. Он мне сказал, что сейчас тепло, на полу Славка не замерзнет. Дескать, пусть сама дальше шевелится. Я набралась терпения и пошла снова подглядывать.
Подойдя сбоку к окну, свободному от шторы, девушка увидела, как Слава, лёжа на животе, как гусеница, пытается сама себя дотянуть руками до стены, которая рядом. Времени на путь метра в четыре ушло много.
Ещё больше пришлось трудиться Бэмби, чтобы перевернуть себя с живота на спину и, держась одной рукой за спинку кресла, второй опираясь на стену, поднимать свое тело с пола, усаживая себя к опорной поверхности.
– Никита, я за всем этим наблюдала, беззвучно рыдая. Честно, закусила панамку зубами и рыдала. Успокоилась только тогда, когда увидела, что Слава села. Мне было видно красное потное лицо нашего Бэмбика и ее кровоточащие губы, - вспоминая события и делясь своими эмоциями, Юля вытирает слезы.
– Кстати, как это не смешно, но Слава во время своих
Успокоившись Юля продолжает рассказывать о том, как она зашла в комнату с удивленным лицом, как долго хвалила Славу, как девчонка первый раз, кивнув головой, произнесла "угу".
– Самостоятельные тренировки Бэмби стали постоянными. Андрей опустил её кровать ниже, чтобы она не сильно билась, падая. Помогать ей, он мне напрочь запретил. Андрюха как человек, имеющий свой личный опыт восстановления после частичного паралича, много всего нам подсказал. И он все время стал брать Славку на слабо. Дескать, ну да, тебе же этого самой не сделать. Мне сначала было жалко девчонку, потом поняла, что жалость для неё совсем плохо.
Юля снова останавливается, молчит, но при этом улыбается. Смотрю на нее и думаю, как мне повезло встретить эту замечательную, девушку. А главное, как повезло Славке.
Сам, вспоминая их первую встречу, начинаю улыбаться, потому что эти два одиночества встретились так, словно всю жизнь были знакомы.
Юлька не заигрывала и не сюськала со Славой. Бэмби не капризничала и сразу ее слушала, будто родную. И ещё с приходом Юли Славка сильно изменилась, повеселела и воспряла духом. Видимые и значительные улучшения в ее физическом состоянии, хоть и не сразу, но тоже появляться начали.
Единственное, что с приходом Юли, я сам, как полный мудофил, стал отдаляться от Славы, реже появляясь в доме и чаще живя в городской квартире. Безусловно, у меня на все были разумные отговорки, что так и в офис мне ближе добираться, и проще решать вопросы.
Конечно же, Юля понимала мои отговорки, о чем неоднократно заводила разговоры, пытаясь достучаться до меня. Я слушал, но менять что бы то ни было в своем поведении не собирался.
В принципе, в какой-то момент я сам как слабак сдался, решив для себя, что мной в отношении Славы сделано немало, большего не получается, а потому можно уже и не напрягаться особо.
"Да, Никита, ты все же еблан слабохарактерный. Бороться не привык. Или привык, но так на пол шишечки, потому как бороться за жизнь, в принципе, тебе не приходилось, - слушая Юлю, одариваю сам себя точными эпитетами и моральным затрещинами.
– Да, собственно, на кой хер тебе засранцу бороться, ты же все получил от мамы Кати. Это ей, твоей славной женщине, пришлось бороться, чтобы выжить и тебя вырастить, и дать все, что ты сейчас имеешь. Это крестной твоей феечке-Майечке пришлось бороться сначала за твою мать, а потом и за себя, чтобы уйти достойно, никому не причинив боли. А ты, Никитка, ещё тем ебланом малохольным оказался. В МИДе вместо борьбы за себя просто швырнул заявление на стол и пошёл на гору Кхуям, зато держа гордо спину. А чем гордился то, тем, что просто упырю в рожу съездил. Так этот выродок и абьюзер остался дрочить других, потому что ты, Никитос, сдался. Да, полный пиздец у тебя, Ник, с пониманием борьбы за свою жизнь и за других людей. Вот и со Славиком ты оказался не борцом, а так хуевеньким спринтером. Задохнулся ты, телок-милок, еле преодолев 100-метровку. Ты - мужик здоровый сдался, а Славка не сдалась. При чем уже второй раз не сдалась."