Ты моё спасение души
Шрифт:
– Значит, я как папа, да?
– с просиявшим лицом произносит малыш.
– Сашуля, ты - копия своего папы!
– отвечает бабушка и украдкой смахивает слезу.
– Смотрю на тебя, а вижу маленького Никиту.
Санька внимательно, взглядом отца, сканирует свою ба, целую ее в щеку идёт ко мне.
– Мамуль, не хочу ту белую концертную рубашку.
– Сашунь, не нравится или плохая?
– интересуюсь причиной.
– Да. Не нравится. Руку со скрипкой подниму, она будет пузырем потом. Некрасиво, - тихо, почти шепотом, сообщает сын и снова жует губу.
– Другую хочу, как у
Обнимаю сына и ловлю себя на мысли, что он весь в своего отца. С виду мягкий и пластичный, но со стальным стержнем внутри. Никогда не сделает так, как сам не хочет. Всегда очень корректно скажет или покажет, что ему не нравится.
Смотря на Сашулю, вспоминаю гамму своих противоречивых, чаще всего деструктивных, ощущений пятилетней давности. В день, когда я поняла, что жизнь моя уже не будет прежней. Только в этот раз мне самой придётся стать сильным плечом.
В той сложной для всех нас ситуации меня поддержала Екатерина Андреевна. Несмотря на проблему с Дмитрием Сергеевичем и свою материнскую боль, свекровь меня слабую душевно и раздавленную психологически вытащила и заставила жить снова.
До сих пор с дрожащим сердцем вспоминаю ее слова:"Знаешь, моя подруга Майечка все годы жизни цитировала Тютчева "нам не дано предугадать". И ведь на самом деле это так. Мы не могли спрогнозировать то, что случилось. Никита все держал в себе, не любил делиться проблемами и бегать по врачам. И это сыграло свою роль. Даже самое крепкое сердце могло не выдержать и остановиться. Слава, можно сколько угодно себя пожирать, посыпать голову пеплом, но…У нас тобой - дети. Никиткины дети! Именно они наша сейчас первоочередная задача. И ради них мы обязаны забыть о своей боли и страданиях".
Как сказала железная Екатерина, так и сделали. В общих заботах за пять совместных лет мы с моей свекровью, стали единым целым.
Восемь последних месяцев после смерти Дмитрия мать Никиты живёт постоянно с нами. Всего два раза на очень короткое время наша любимая ба летала в Лондон к Анечке, которая год назад вышла замуж за нейро-хирурга Ивана Вайца.
Наш младшенький Иван Дмитриевич после ухода своего отца вернулся на Родину. Сейчас пробует себя в строительном бизнесе и ухаживает за дочерью супругов Вайц Ангелиной (приключенческая история "Нам (не) по пути").
– Мамуль, хватит в мыслях витать, - возвращает меня в реальность Пчелочка.
– Где запонки папины? Александр снова упёрся, что без них играть не будет. Мам, давай быстрее, нам надо выезжать уже.
Бегу в кабинет Никиты. В верхнем ящике стола нахожу облюбованные Сашулей запонки с инициалами отца. На несколько секунд зависаю в святая святых мужа.
Подхожу к дивану. Вспоминаю, как много раз мы на нем неспешно и нежно любили друг друга. Рукой провожу по изгибам изголовья и подлокотников. Нюхаю любимую подушку Ника, на которой теперь частенько засыпает наш сын.
– Мам, ну ты чего опять зависла, - влетая в кабинет, шипит Пчелочка, которая
– Давай запонки и бегом одеваться. Бабуля и Александр уже в машине.
В концертный зал приезжаем вовремя. В фойе руководитель Сашули забирает наше юное дарования. Мы все его целуем и подбадриваем.
Вместе с сыном в маленький репетиционный зал идёт его крестный - Александр, брат Никиты.
Весь концерт до выступления Саши вся наша дружная компания сидит спокойно. При объявлении имени лауреата конкурса "Юнных дарований" Александра Уманского мы все замираем.
С нашего ряда очень хорошо видно, как сильно волнуется наш мальчик.
Первые звуки Концерта Ля минор Вивальди, который Александр исполняет вместе с симфоническим оркестром, звучат несколько скованно. В них слышна растерянность нашего малыша.
Спустя мгновение рука Сашули крепчает, смычок становится не протезом, а ее продолжением.
Скрипка начинает звучать уверенно, а музыка литься раскованно и плавно. Мягкие прикосновения смычка к туго натянутым струнам рождают восхитительные звуки, окутывающие зал.
Бабушка Катя утирает платком слезы и все время тихим шепотом повторяет:"Жаль Никита этого не видит и не слышит! Ах, как жаль!"
Все выступление лицо Саша сильно напряжено, меж светлых бровей нервная складка, бледные губы судорожно сжаты, нижняя закушена так же, как и у его отца в моменты волнения.
На финальных звуках наш мальчик расслабляться. Его глаза восторженно распахиваются. Губы трогает улыбка.
Чувствую, как по моему позвоночнику проходит лёгкий разряд нервных импульсов. От него ощущаю холодок и мурашистость. Мелко вздрагиваю. Хочу оглянуться, чтобы посмотреть на того, кто буравит меня взглядом. Не делаю это, потому что и так знаю. Мое любящее сердце не может обмануться.
На последнем движении смычка Александра музыка замирает.
В зале воцаряется звенящая тишина.
Я считаю раз, два, три. Не успеваю про себя произнести "четыре", как раздаются крепкие, уверенные, мужские аплодисменты.
– Папа, папуля, - не сдержавшись, кричит Сашуля, и не смотря на правила, спрыгивает со сцены и несётся в объятия своего отца.
По моим щекам текут слезы. Я плачу от радости и счастья.
"Господи, спасибо тебе за то, что тогда пять лет назад ты услышал мои молитвы, что Никита - человек с большой буквы, замечательный настоящий мужчина, любящий муж и отец, должен жить", - в очередной раз благодарю Бога за жизнь дарованную моему мужу.
Врачи до последнего не верили, что после ряда сложнейших операций, "пламенный мотор" Никиты будет полноценно "работать".
Многие кардиологи советовали подключить Ника к аппарату искусственного кровообращения и ждать донорское сердце.
После очередного консилиума и настояния Екатерины Андреевны Никитушке была проведена первая операция. На протяжении многих часов за его жизнь боролись лучшие кардиологи.
Долгое время наш любимый человек находился между жизнью и смертью.