Ты моя, девочка!
Шрифт:
— Женя, — он стучит в дверь, на что я прикрываю уши ладонями. Не хочу ни слышать, ни видеть его! — Открой дверь, малыш. Поговорим. Я объясню тебе ситуацию, — теперь его голос звучит мягко и я чувствую, что он пожалел о сказанном, но мне не хочется с ним говорить, а видеть тем более.
А я-дура думала, что он любит меня, но не признаётся. Да какая к чёрту любовь? Нет ничего подобного.
Алекс уходит, поняв, что я не открою. А я плачу до хрипоты в голосе, может поможет, успокоюсь.
Ложусь на ту часть кровати,
Да только его!
Всю ночь не могу прийти в себя, но всё же под утро засыпаю. Просыпаюсь к одиннадцати часам. Ну и отлично, сегодня приготовил для себя сам, и во второй комнате есть для него одежда, ею воспользовался наверняка. А я даже не переоделась, спала в той же одежде.
Смело открыв дверь выхожу в гостиную. Но от увиденного, замираю, стою на месте с открытым ртом. Он не ушёл… И, кажется, не спал. Сидит на диване перед ноутбуком. Поднимает на меня взгляд и я замечаю его покрасневшие глаза. Так больно… Я не хочу видеть его таким.
— Доброе утро, — хрипло, тихо произносит он. От его голоса мурашки по телу рассыпаются. Но обида во мне так сильна, что я просто игнорирую его и направляюсь в ванную.
Принимаю душ и так же молча возвращаюсь в комнату. Сушу волосы и одеваюсь. Поеду к маме, квартиру приведу в порядок. Через несколько дней смогу её увидеть, а потом и домой выпишут.
— Ты куда? — он скалой надо мной нависает, когда я с комнаты выхожу.
Смотрю на него. А он на меня. Так внимательно, словно каждую чёрту запомнить хочет. В глаза, затем на губах взгляд останавливается, и снова к глазам возвращается. Я его не понимаю… Так не ведёт, так не смотрит человек, которому безразлична женщина напротив. Но почему он так со мной? Почему делает больно каждый раз, а потом сглаживать вину торопится?
— К маме… В мамину квартиру, — еле выдавила слова, загипнотизированная его взглядом.
— Женя, — еле слышно. Одной рукой за талию обнимает, второй щёку гладит костяшками пальцев. При этом не отводит от меня взгляда, — Я не хочу тебя терять, — сглатывая, лбом к моему прислоняется. Столько нежности в этом действии.
Чёрт бы тебя побрал, Алекс! Ты пудришь мне мозги и я путаюсь. Не знаю любишь ты меня или играешь!
— Не надо, — отворачиваюсь. Он мягко целует в висок. Его дыхание касается кожи и я неосознанно, нехотя таю. Прикрываю глаза. — Прости, малыш. Я оговорился. Был зол. На тебе сорвался, прости.
И как после этого не обнять, не целовать? Как после этих слов не прижаться к нему всем телом? Но сначала нужно его подколоть!
— Я же тебе надоела! — сквозь стиснутые зубы. — Да? Так легко сломать, обидеть и сделать больно… А
— Это не так, — спокойно говорит он, целуя в лоб. — Это не так. Ты моя единственная. Я тебя…
Я смотрю ему прямо в глаза. Я хочу, я жду тех слов. Я хочу услышать от него признание. Я хочу, чтобы он сказал: "Я люблю тебя, Женя". Но нет…
— Я тебя ни на кого не променяю… — говорит, а к моему горлу подкатывает ком.
Он целует меня в лоб, потихоньку спускаясь вниз — глаза, щёки, а потом губы. Без языка. Терзает мои своими, слегка прикусывая. Я не отвечаю, но низ живота начинает ныть от возбуждения. Его рука, обнимающая меня за талию, тихонько поднялась вверх и легла на лопатки, крепче прижимая меня к сильному, мускулистому телу.
Я не выдерживаю. Заключаю его шею в кольцо рук и целую в ответ. Медленно. Не торопясь. Стон за стоном вырывается с моего горла. Я глажу его обнаженную грудь — он любит ходить дома без рубашки. Алекс собирает мои распущенные волосы в кулак и тянет их назад, открывая шею. Его щетина царапает кожу, а места куда он касается губами горят. Всплывают. Но это удовольствие длится не долго.
— Жень, сначала нам нужно серьёзно поговорить, а потом продолжим.
Глава 23. Продолжение
— Жень, сначала нам нужно серьёзно поговорить, а потом продолжим, — с хрипотцой в голосе шепчет.
Он берёт меня за руку и целует кончик каждого пальца. Затем тянет за собой и просит:
— Сядь.
Я вижу, как он возбуждён, но раз не хочет секса, значит действительно что-то серьёзное. Присаживаюсь, а он рядом.
— Малыш, мне нужно тебе кое в чём признаться. Не хочу, чтобы между нами были секреты и ложь. Но… прежде чем я тебе это скажу, знай, что я вынужден так поступить, — делает паузу. Протирает лицо рукой и прикрывает на секунду глаза. Сердце сжимается в груди, чувствую, мне совсем не понравятся его дальнейшие слова.
— Ты меня пугаешь, — несмело улыбаюсь. Руки холодеют, а по телу пробегает дрожь.
— Жень… Я должен на ней жениться. Вынужден. Но это ненадолго. Мне нужно вывести их на чист…
Дальше я не слышу. Всё плывёт передо мной и я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, а к горлу подкатывает тошнота.
— Вынужден? — шёпотом, — Вынужден, говоришь? Поэтому я тебе надоела? — резко поднимаюсь на ноги. Всё тело дрожит, сердце бешено стучит, словно сейчас выпрыгнет из груди. — Её помада на рубашке… Из-за неё на мне срываешься. Не надо, Алекс! Не надо из-за малыша со мной оставаться. Не обязан! Я сама смогу воспитать своего ребёнка! Иди! Иди к ней, — голос срывается, слёзы ручьём катятся вниз по щекам.