Ты нас променял
Шрифт:
Когда мне удалось устроиться в их со Златой дом, от счастья Окс чуть не сошла с ума, подкидывая одну за одной идеи того, как соблазнить хозяина, и уверяя, что мне теперь легко удастся уложить Плата в постель. Но и тут она была слишком самонадеянной. Только Богу известно сколько он меня отшивал, пока я не воспользовалась проблемами семьи и все-таки уговорила его иногда юзать свое тело, в надежде на то, что влюбится.
— Готова? — гремит голос у двери, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, кто за мной пришел.
Борис. С этим вряд ли получится
— Могу я увидеть Риту? — смотрю на него с мольбой. — Я так долго работала с девочкой и очень с ней сблизилась, хочу попрощаться с ребёночком. Ведь будет спрашивать обо мне и искать. Ты же человек, встань в мое положение.
— Перебьешься, выходи, — отвечает холодно, совершенно не реагируя на человеческую просьбу.
— Помоги хотя бы с чемоданом, — прошу его.
— Послушай, шлюхоняня, я тебе тут не носильщик и не прислуга, мне вообще было велено вышвырнуть тебя за дверь. Хочешь? — ехидно скалится. — Как вариант, могу в окно. Всем стало бы легче.
— Идиот, — зло выплевываю.
— Шмара. Шуруй давай, — ржет противно.
— Я еще вернусь, и вернусь хозяйкой, понятно? И тогда выкину тебя, дегенерат, — заявляю уверенно. — Еще будешь на коленях умолять сжалиться и не выгонять.
— Ты прикалываешься? Такие как Платон не свяжут себя узами брака с поблядушкой. Странно вообще, что повелся на тебя: ни рожи, ни кожи, да еще и мозгами обделена. Но тут, думаю, тот самый момент, когда днями жрешь икру, хочется сухого сухаря погрызть, для разнообразия, — продолжает глумиться.
Я замираю, и размышляю над тем, что ответить, чтобы как можно посильнее уколоть Бориса, но он это воспринимает как мое нежелание покидать комнату.
— Ладно, мне надоело ждать.
Боря хватает мой чемодан, подносит к лестнице и сбрасывает его со ступенек. Ужасный грохот раздается на весь дом.
— Сама спустишься или следом полетишь? — смотрит бешеными глазами охранник.
Внизу я вижу затылок Платона. Он сидит на диване и пьет виски. Не оборачивается и совсем не реагирует на то, что происходит.
— Платон! Ты видишь, что творит твой человек!? Это за гранью, — кричу в надежде на ответ.
Платон молчит. Я быстренько спускаюсь, чтобы призвать его к разуму, но дорогу перегораживает Борис.
— Пошла вон, — указывает на дверь. — Чемодан сейчас выкину.
— Я вам еще покажу! Понятно? А ты, Плат, пожалеешь, что не выслушал меня, — кричу в слезах. — Не захотел по-хорошему, будет по-плохому.
Борис доталкивает меня до двери. Меня злит, что Платону по барабану издевки надо мной. Игнорирует меня словно вещь.
— Жди интервью в газетах, я опозорю тебя и твою жену! — выкрикиваю напоследок.
Плат продолжает пить виски и, молча, не поворачивая головы, вытягивает руку и показывает мне средний палец.
Оказавшись за дверью дома, я понимаю, что потерпела крах в завоевании мужчины своей мечты.
— Ничего! Проиграна битва, но не война, — бурчу себе под нос, и достаю телефон, чтобы совершить важный звонок.
Глава 23.
Настоящее
— Макс, нужно встретиться, обсудить одно важное дело, — набираю друга.
— Без проблем, могу после семи, в поликлинике с Лидой анализы сдаем, прохожу заново школу отца. В этот раз еще более волнительно, Лидуся такая ответственная, не то что Оксана, я даже…
— Это мило, — перебиваю его, не желая слушать подробности семейной жизни. Сейчас совершенно не до рассказов о его бытовых проблемах.
— Что-то случилось? — понимает, что я не в духе.
— Приезжай когда освободишься, побеседуем, — коротко отвечаю и кладу трубку, замечая супругу с чемоданом.
— Злат, пожалуйста, не нужно принимать решение в таком состоянии, — подхожу и пытаюсь забрать ее вещи. Зная жену, я предполагал, что она попытается уйти.
— Платон, я хочу уехать, у меня не то состояние, чтобы что-то выяснять. Я задыхаюсь в этом доме, в пространстве, где шастает нянька.
Замечаю, как трясутся ее руки. Жена безумно взвинчена, лицо опухло от слез и выглядит бледным. От ее вида, липкое чувство вины все больше растекается по венам.
— Ее вышвырнули, не переживай на этот счет, — уверяю Злату. — Родная, давай поговорим, мне хочется объясниться, — смотрю в ее каменное лицо и понимаю, разговора не получится.
— Где ребенок, я хочу забрать Маргариту и уехать в отель, — продолжает дрожащим голосом.
Знаю, что Злате с трудом удается держать себя в руках, и мне ужасно больно видеть ее такой измученной. Особенно понимать, что автор ее хренового самочувствия не кто иной, как я.
Сука, что же я натворил?
В перспективе маячит потеря любимой женщины из-за бездумного траха с той, кто мне даже не нужен, заебись.
— Дочка на кухне, Лёля покормила и включила мультики. Может быть, ты ее оставишь? Если желаешь — поезжай выдохни, но не стоит ввязывать в это Риту, пока все не решилось. Сейчас у нее по графику сон, Злат, зачем ее куда-то тащить, — пытаюсь убедить жену в правильности своих слов. — Ты не в том состоянии, чтобы заниматься малышкой.
— Я больше не позволю, чтобы к Рите приближалась нянька, меня выворачивает от мысли, что она трогала моего ребенка, прикасалась, плела ей истории о вас. Как она посмела! Я сверну Полине шею, Платон. Мне плевать на все. Сяду, но уничтожу эту суку. Пусть говорят, что в измене виноват мужчина, я не снимаю с тебя вины и презираю точно так же, как и эту шваль. Только … она же няня! Работает с детьми. Как опустилась до того, чтобы плести моей дочери о вашем романе, внушать, что ты женишься на ней, вдалбливать в голову маленького ребенка это дерьмо? Пусть трижды все это правда, она мразь и не имела права вмешивать в свои гнилые дела Риту. Ничтожество, — по щекам Златы катятся слезы. — Я хочу, чтобы ты ее наказал.