Ты - наша. Хэллоуинская ловушка
Шрифт:
Это же опасность какая для окружающих. Позавидовала темная дочери своей, ее молодости, красоте, тому, что вся жизнь впереди… Неосознанно позавидовала, сама от себя скрывая это за праведными, благочестивыми помыслами…
И начало действовать проклятие, меняя судьбу. Делая ее темной и страшной.
— Скажите… — девочка волнуется все больше, неуверенно оглядывается на парнишку, злым, ревнивым взглядом прожигающего мне переносицу, — с моими родными все будет… в порядке? Они будут здоровы?
И
За что ей такое? Нежной, невинной, искренней?
За что?
За грехи матери?
Бабки?
Нет!
Не бывать этому!
В конце концов… Я тоже не просто так тут!
Я встречаю прямым взглядом злость мальчишки, и он, охнув, замирает на месте. Вот и хорошо. Нам свидетели ни к чему.
А я, покрепче ухватив малышку за ладонь, щелкаю перед ее лицом пальцами, заставляя замереть тоже.
Затем расправляю ладошку и легко дую на ее.
И линии, уже сформированные, искалеченные проклятием, плывут.
Так, надо быстро, пока опять не застыли!
Шипя от острой боли в пальцах, веду четкую, длинную линию жизни. Вот так… Ты будешь жить хорошо, долго.
И с досадой отмечаю, что еще две линии сами собой плывут к основной, сплетаются, да так, что не расплетешь. Это не в моей власти, к сожалению… Эти парни по судьбе даны. Не поменять.
Но можно поменять градус, да…
Конечно, не сахарочки оба, далеко не сахарочки. И судьбы у них сложные. Но любить они тебя будут, девочка, так, что никто ничего сделать не сможет. Любить. Беречь. Пылинки сдувать. От всего мира защищать. И не обидят никогда, по крайней мере, сознательно.
Отвлекаюсь, добавляя правильных, нужных эмоций в чистый лист судьбы. И замечаю, что к трем основным линиям прирастают еще дополнительные. Препятствия. Разлука. Боль. Обида. Печаль.
Да, этого не избежать. Не все в нашей жизни сладко бывает, девочка…
Но это временно. И без препятствий не понять истинной любви.
И тоже по судьбе. Изначально было. Не изменить.
Но я сделаю, чтоб это случилось быстрее. И добавлю сил, чтоб было легче противостоять.
Глажу тонкие подрагивающие пальчики.
Мир вокруг начинает заворачиваться в пульсирующую воронку. Не нравится миру, когда вмешиваются в то, что уже считает своим, сложившимся.
Проклятие давнишнее, вон, как энергетик присосался мертво… И мир уже устоялся вокруг девочки.
Мне это будет дорого стоить, да…
Но ничего, как-нибудь, как-нибудь…
Собираюсь с силами и резко прокалываю острым ногтем центр ладошки, поддевая и вытаскивая темную мерзкую кляксу проклятия. Отбрасываю брезгливо.
Не будет этого!
Будет то, что по судьбе. Изначальной. Не навязанной.
Будет любовь. Не самая привычная, для других, так
Будет разлука. По судьбе. Не поменять. Но что такое разлука, когда такая любовь?
Ты будешь счастливая, девочка. Очень-очень счастливая. Не зря же я тут частичкой своей души расплачиваюсь за вмешательство.
А от этой неправильной, но самой реальной вероятности тебе останется лишь сегодняшняя ночь. И сон. Страшноватый и волнующий.
Потому что, если б они не были тебе по судьбе, то не испытала бы ты того, что испытала с ними в моем видении.
Пусть изломанная, неправильная, но нить тебя все равно с ними свела, соединила, облегчила участь.
И, если бы я не вмешалась, то…
Но я вмешалась.
Сестра будет орать, когда узнает. Опять отпаивать меня зельем, держать за руку, делясь своей жизнью, потому что часть своей я сейчас трачу.
Бессмысленно и глупо, по мнению сестры. Но я не могу по-другому. Это она темная, ей легче. А я — светлая. Мне нельзя иначе.
Но надо спешить, девочка вот-вот придет в себя!
Спешно заживляю прокол в ладони, мягко глажу по основанию большого пальца, заставляя там расцвести звезду таланта и удачи. Тебе пригодится, девочка.
И твоим мальчикам тоже.
Надо бы еще стойкости и характера… Но, я смотрю, с этим у тебя и без меня порядок.
Девочка моргает, взгляд фокусируется на мне, затем на своей ладони в моей руке. Наполняется страхом и ожиданием.
— Все хорошо у тебя будет, девочка, — улыбаюсь я, привычно играя разбитную цыганку, — поступишь, куда хотела. Только от родителей съезжай.
— Но я… — хмурится она, а затем оглядывается на парнишку, тоже уже пришедшего в себя.
— Пошли отсюда, Вась, — ревниво говорит он и тянет ее за свободную руку в сторону.
— Тош, подожди, — она вытягивает ладонь от него и, судя по всему, делает это впервые, сопротивляется его давлению. Потому что у парня на лице — чистейшей воды изумление.
Усмехаюсь.
Исправленная реальность больно бьет, да. Не повезло тебе, вампирчик.
— Скажите, — она снова смотрит мне в глаза, серьезно и требовательно, — с моими родными все будет хорошо?
— Каждый свою судьбу сам кует, — неопределенно отвечаю я, — иди, малышка.
Она неуверенно отступает… И выходит, утаскиваемая своим ревнивым другом.
А я бессильно откидываюсь на стуле.
Давно так не выкладывалась… Сестра будет ругаться…
Ну и пусть.
Закрываю глаза, снова прогоняя в голове ту реальность. Что было бы, если б я не исправила?
Как сильно покалечили бы эту девочку те, что на судьбе ей лежат? И сами покалечились бы, попав в ловушку проклятия?