Ты - наша
Шрифт:
— Ты видишь, ей по кайфу? — продолжает шептать Лис, — приди в себя уже и дай ей кайфануть, дебил!
— Не-е-е-е… — пытаюсь внести свои разъяснения в ситуацию я, но не получается, Лис что-то делает пальцами внизу, и у меня только стонать теперь выходит. И непроизвольно дергать бедрами, не отрывая безумного взгляда от лица Камня. Мрачного, жесткого. Каменного.
Со мной что-то настолько новое происходит, что словами описать невозможно! Нет таких слов, не знаю я их! И никогда не думала, что парень может такое с девушкой
Непроизвольно закатываются глаза, а тело прошивают бесконечные, сладкие, острые молнии неизведанного прежде наслаждения.
— Вот так, малыш… Вот так… Кайф какой… Горячая ты, я знал… — бессвязный шепот Лиса у уха опаляет волосы и кожу, плавит меня.
Горю, горю и никак не могу взорваться! Мне так это нужно сейчас! Не знаю, что, но знаю, что нужно! Необходимо!
Прикусив губу, ногтями вцепляюсь в ладонь Лиса на талии, царапаю за шею склонившегося ко мне в мрачной ревнивой решимости Камня.
Он смотрит, поглощая мое безумие, стыд, стеснение, страх. И все это — находит отражение в его глазах. Тонет в их черноте, в расплывшихся по самую радужку зрачках, и там, на дне их, многократно усиливается, возвращаясь ко мне. И добавляя огненного сумасшествия нам троим.
Камень сжимает губы, словно решая, отзываться ли на мой немой, непонятный даже мне самой, призыв.
А затем медленно, словно в слоу мо, проводит большим пальцем по моим губам, размыкает их…
— Пососи его, маленькая, — приказывает он, отправляя нас тем самым в наш персональный ад. Один на троих. Потому что я не могу не подчиниться его приказу. Послушно раскрываю рот, позволяя Камню погрузить палец в себя, облизываю несмело, неумело, чувствуя солоноватую терпкость кожи.
— Ох, бля-а-а-а… — стонет над ухом Лис и, не выдерживая, кусает меня в плечо! Больно!
Камень именно в этот момент, лихорадочно, масляно блестя взглядом, погружает палец сильнее, чуть надавливая на язык, я задыхаюсь. Кровь вскипает в венах, и меня начинает трясти от такого наслаждения, которого я никогда раньше не испытывала!
Это что-то космическое, настолько безумное, что я не могу устоять на ногах. Выгибаюсь, невольно потираясь бедрами о твердое тело Лиса позади себя и неотрывно, словно под гипнозом, глядя в чернущие подчиняющие глаза Камня, с отвлеченным, завороженным видом плавными толчками погружающего палец в мой рот…
Меня все еще трясет, все еще выгибает, когда Камень с тихим хлюпающим звуком вынимает палец из моих губ и целует меня, глубоко, горячо, до потери воздуха и сознания.
Меня все еще размазывает наслаждением, когда Лис, с негромким матерным шепотом, отрывает меня от Камня и тоже целует…
Мир окончательно сходит с ума и вертится вокруг нас троих с безумной скоростью, вовлекая в самоубийственный водоворот.
Самоубийственно разрушительный.
Самоубийственно
48
Телефон звонит как раз в тот момент, когда Лис отрывается от моих губ, смотрит в лицо затуманенным безумным взглядом, в котором я, словно в замедленной съемке, с легкостью различаю кадры того, что он хочет со мной сделать. И это очень, просто очень неправильно!
Настолько неправильно, что низ живота пульсирует и болит. Это они оба со мной что-то сделали! Что-то безумное настолько, что у меня даже слов не находится для обозначения случившегося! Нет таких понятий в моей жизни!
Не было.
До встречи с ними.
— Малыш… — заторможенно шепчет Лис, — малыш…
— Сука ты… — хрипит позади Камень, ревниво, по-собственнически прижимая меня к себе опять, стараясь вырвать из лап Лиса, — сучара просто. Чего сделал-то? Я же тебя сейчас прямо тут кончу!
— Ты, дебил каменный, дальше своего носа нихера не видишь! — естественно, Лис не остается в долгу, Камень опять срывается на матерный рык, а я понимаю, что перемирие на поцелуи и бесстыдные тискания меня заканчивается. И если что-то опять не сделаю… О, нет! Нет!
Не буду я больше ничего делать! И без того… дура!
Полезла к двум разгоряченным парням! Вот они и отыгрались на мне…
Я дергаюсь, стремясь сбежать, вырваться, но Камень, почуяв сопротивление, рефлекторно сжимает еще сильнее, и я, издав совершенно идиотский слабый писк, замираю, боясь, что сейчас мне снова дыхание перекроют.
— Отпусти ее, придурок ты конченный! — тут же реагирует Лис, проходится лапами по доступным ему тем частям моего бедного организма, которые не успел еще захватить Камень, тянет на себя, — дай мне!
— Да отвали ты уже! — Камень не хочет разжимать ладоней, Лис не желает меня отдавать, и я, потеряв всякое чувство собственного достоинства от страха и волнения, а еще больше от понимания, что опять накаляется между нами атмосфера, жалко шепчу:
— Пустите меня! Пустите! Ну же!
Бесполезно! Меня совсем не слышат! Сверлят друг друга поверх моей макушки жесткими ненавидящими взглядами.
Я для них — просто добыча! Просто цель!
Потискают, сожрут и забудут!
Почему я думала, что они разные?
Они — одинаковые!
Телефонный перезвон будто выводит нас троих из морока.
Я вижу, как Камень моргает, с легким недоумением глядя на Лиса, на свои лапы на моей талии… Лис лишь скалится и мягко-мягко тянет меня на себя, словно в ловушку утаскивает.
— Телефон! — громко констатирую я очевидное, — мне надо ответить! Пустите!
И, наверно, в голосе моем какая-то неведомая доселе сила проявляется, потому что оковы, удерживающие меня, ослабевают ровно настолько, что я умудряюсь вывернуться и упереться спиной в дверь.