Ты не поверишь 2. Страстный год
Шрифт:
– Попались, - победоносно резюмировала Панаева.
– Не вырывайтесь, на улице холодно, а вы в одном свитере.
– Девушка без всякой страсти и желания смотрела на мужчину, и Демчог подумал, что она не так уж и плоха. Довольно хорошо собой: карие глаза, яркие, как будто накрашенные губы, приятный овал лица и чуть длинноватый нос. Она улыбнулась. Не хищно, а по-доброму. И, сам не понимая, что творит, Вадим наклонил голову и поцеловал девушку.
– Вы, что там, целуетесь, что ли?
– прокричала из машины Юля, высовываясь в открытое окно.
– Нет, - ответила
– Он греется. Хорошо вам об мой третий размер греться, мягко, наверное, - пошутила Панаева.
– Как же, - хихикнула Юля.
– Греться-то он греется, но и целуется тоже. Одно другому не мешает. Кстати, Вадим Викторович, мы продукты привезли: салатики, там, икорку, фруктики, шампанское, вино, коньячок, курицу-гриль, пиццу. Помогите выгрузить!
Демчог и девушки, нагруженные продуктами, зашли в дом.
– Нехилый домик!
– охнула Соня.
– Ипотека?
– Выплатил уже, - усмехнулся Вадим, вспоминая, как тащил в банк последние деньги и ел хлеб, запивая водой.
– Продал, помниться, украшения жены, потом еле выкупил.
– Вот врать-то!
– засмеялась Соня, раскладывая еду по полкам.
========== Новогодняя ночь ==========
В половине восьмого начали накрывать стол к праздничному ужину. Кроме вышеупомянутых продуктов, на столе разместились свежесваренные креветки, которые Юля нашла у Демчога в холодильнике, и по поводу срока годности которых Вадим сомневался, так как не помнил, когда он их купил. Все его доводы были отклонены Соней, которая позвала его сервировать стол.
– Я вообще-то собирался праздновать Новый Год в бане, - заметил Вадим, расставляя тарелки.
– Мы ещё месяц назад с Ваней и Илюшей договорились.
– И что?
– Соня поставила на стол бутылку белого вина.
– Что там, в бане, делать? Сидеть, пить и материться?
– Хотя бы и так. Но договор есть договор. Я с вами посижу до двенадцати, а потом поеду. Ключи от дачи, так и быть, оставлю. Но потом приеду, проверю, что вы тут делаете.
– А когда вы приедете? Десятого января?
– спросила Соня.
– Нет, первого.
– Ага, как же!
– усмехнулась Соня.
– Вы там, небось, девушек найдёте на всё согласных, лапать их будете, бррр!
– скривилась Панаева.
– Софья, вы, что, ревнуете?
– улыбнулся Демчог.
– Вот ещё!
– девушка демонстративно поправила волосы.
– Просто не очень понятно, зачем искать кого-то, если у вас уже есть красивые, молодые, умные, - Соня сделала ударение на последе слово, - девушки?
– Просто я договорился!
– Вадим держал слово.
– Да, ладно, - бросила Софья.
– Как хотите, мне всё равно. «Хотя на самом деле мне ой как не всё равно!
– подумала Панаева.
– Он мой! Точнее, наш! Ну, ничего, это он сейчас так говорит, а потом выпьет, расслабится, сфокусируется на наших с Юлей филейных частях тела, и готов, как миленький останется!» - И Соня, с присущей ей проницательностью, была права.
Пока
«Давай, давай, - думал он.
– Утром ты меня мучила, дверь хотела вырвать, а сейчас я тебя помучаю!» - Демчог развалился на диване и прикрыл глаза. Делать ему этого не следовало. Как только он потерял бдительность, Соня тут же отбросила надоевшую гирлянду и быстро переползла на четвереньках к дивану. Она встала на колени и положила руки на колени Вадима. Тот, видимо, задремал, поскольку не шелохнулся. Соня, улыбнувшись сама себе, продвинула руки выше, к бёдрам, слегка сжимая их в своих ладонях. Демчог моментально проснулся.
– Соня!
– он строго посмотрел на девушку.
– Никогда так больше не делайте! Предупреждать надо!
– Он косился на Сонины руки, которые неумолимо продвигались выше.
– Я просто хотела вас разбудить!
– засмеялась девушка, отпуская Вадима, и возвращаясь обратно к брошенной гирлянде.
Демчог усмехнулся. Он мысленно прикинул, стоит ли брать девушек с собой в баню и решил, что не стоит. Они будут только с ним, а Глинников по-любому напьётся и получит за приставания по морде.
«На даче посидят, не умрут, - подумал Вадим.
– Я уже с ними в бане был!» - Демчог думал, что беспрепятственно уедет в баню. Он ещё никогда так не ошибался.
Они сели за стол в половине одиннадцатого. По телевизору шёл «Голубой огонёк», который Юля иногда заменяла на «Comedy Club». Вадим ел привезённые девушками салаты, курицу-гриль и попивал вино не из мелкой посуды. К новогоднему обращению президента, он был не то что бы пьян, но и не совсем трезв, потому что уже начал коситься на грудь Сони. Когда на экране появились большие кремлёвские часы, все засуетились и встали. Тут же была найдена бумажка, которую разорвали на три части, и каждый написал своё пожелание на следующий год. Вадим достал зажигалку и по очереди поджёг все записки, пепел которых упокоился в бокалах с шампанским.
– Одни, два, три, четыре, пять!
– считали все, оставшиеся секунды.
– УРАААА! С Новым годом!
– Соня и Юля обняли Вадима, запутавшись в мишуре, которую он на себя нацепил. С головы Юли съехал зелёный колпачок, украшенный фиолетовой пампушкой. Троица чокалась, шампанское выплёскивалось из бокалов, в телевизоре заиграла весёлая музыка, за окном слышался отдалённый звук запускаемых петард на соседней даче. Соня, Юля и Вадим прильнули к окнам, чтобы посмотреть огненную феерию. Затем все вернулись к столу и продолжили праздник. Как и предрекала Соня, после двенадцати Вадим никуда не уехал.