Ты не в моем вкусе
Шрифт:
— Ген, нам пора. Если опоздаю домой, папа будет переживать, — торопливо говорит девушка, а потом спрашивает у меня, — Валь, ты с нами?
— Нет, мне нужно дождаться Максима
— Извини, что бросаем тебя, но мне правда пора, — пытается улыбнуться, а Генка пожмает плечами, бросая на меня виноватый взгляд.
Я киваю им и приязненно улыбаюсь, чтобы не подумали, что я обижаюсь. Они уходят, а незнакомец переводит своё внимание на меня:
— Если ты про Рафа, то ждать придётся долго
— Архип,
— Нет! Я должна сама, — твёрдо произношу и отрицательно мотаю головой
Только сейчас внимательней смотрю на незнакомца и улавливаю в нем какие-то знакомые черты, даже щурюсь слегка, напрягая извилины.
Где же я тебя видела?
— Хочешь, могу проводить до раздевалки? — улыбается светловолосый парень и, вскинув брови, ждёт моего ответа
— Не стоит
— Валь, ну серьезно, иди отдай, да пойдём, сколько можно ждать? — настаивает Шабалин
— Вань, я не заставляю тебя со мной торчать, можешь идти домой, тем более мне сегодня в другую сторону, нужно съездить по делам, — спокойно сообщаю
— Лопушок, ты от меня так просто не избавишься, до остановки я тебя точно провожу, поэтому буду торчать здесь до победного
— Упёртый, — весело хмыкаю, а потом обращаюсь к незнакомцу, — ну хорошо, веди, — произношу на выдохе и светловолосый уводит меня в узкий коридор.
Пока мы идём смотрит на меня с какой-то подозрительной улыбкой и я ещё усердней пытаюсь вспомнить, где я могла его видеть.
— Я — Кирилл, — произносит невзначай и протягивает мне руку, когда мы сворачиваем за угол и исчезаем с поля зрения Вани
— Валя, — произношу быстрее, чем успеваю ответить взаимным рукопожатием, но когда касаюсь, вздрагиваю, потому в закоулках памяти, наконец, нашлась нужная полка с нашей первой встречей.
Наглый блондин из клуба «Бродвей», который считает официанток своей собственностью.
Резко выдергиваю свою ладонь из его руки и отворачиваюсь, прибавляя шаг, потому что даже улыбка его теперь кажется противной. Он не замечает перемены в моем настроении и продолжает миролюбиво беседовать:
— Жаль, что в прошлый раз нам так и не удалось познакомиться поближе
— Кому как, — небрежно бросаю, вкладывая в свою интонацию все нежелание продолжать диалог
Парень ухмыляется, а потом указывает на дверь:
— Раздевалка здесь, — нагло проводит по мне взглядом, потом добавляет с кривой ухмылкой, — ты лучше не связывайся с этим психом, он неуравновешенный, по нему дурка плачет.
Будто мне нужны его советы, у самого рожа кривая.
Игнорирую его совет, скупо благодарю блондина и быстрыми шагами двигаюсь к указанной двери, только перед тем как войти останавливаюсь, чтобы выровнять дыхание и собраться с мыслями,
Дверь распахивается и оттуда вылетает Юля Новожилова, прикрывая голое тело одним лишь полотенцем. Рафальский стоит возле скамейки в том же прикиде и мне не составляет особого труда догадаться, чем эти двое тут занимались. Боюсь представить, что было бы, окажись я здесь несколькими минутами ранее, даже щеки загорелись от одного воображения.
Блондинка на миг останавливается, сначала оторопело на меня смотрит, а потом рисует на лице победную улыбку и исчезает за соседней дверью.
Вот тебе, Валя, ответный удар.
Меня не должна волновать личная жизнь Рафальского, но неугомонная фантазия рисует в голове разные картинки, от которых пальцы крепче сжимают вещи в мои руках, а к горлу подступает горький ком, который мешает произнести что либо.
В голове уже гулко орет сирена и выдаёт ярко-красное — «Опасно! Опасно! Опасно!» Я и сама удивляюсь своей реакции, знаю же, что Рафальский отпетый бабник, а меня прямо так и тянет обжечься этим пламенем.
Стараюсь натянуть маску безразличия и делаю уверенный шаг, переступая порог мужской раздевалки. Рафальский даже не смотрит в мою сторону, копошится в своей сумке, чем ещё больше меня злит.
Подхожу ближе и протягиваю ему кофту с ключами:
— Вот, возьми, ты забыл в кармане ключи, — стараюсь придать голосу твердости, чтобы он не дрожал и вроде выходит неплохо.
Черноглазый молчит и продолжает что-то усердно искать в сумке, делая вид, что меня тут нет.
— Максим, возьми вещи и я пойду, — делаю ещё маленький шаг ближе к Рафальскому и он поворачивается.
В один миг перехватывает запястье и отводит его в сторону. Сильные пальцы до боли сжимают мою руку, в черных глазах плещется ярость, а на скулах играют тугие желваки. Кофта и ключи падают на пол, но Рафальский не обращает на это внимания, припирает меня грудью к стене, отчего тело пробивает мелкая дрожь, и нависает надо мной как хищник над добычей.
— Кто он тебе? — произносит надтреснутым голосом и даже губы его становятся тверже
— Кто? — напряжённо сглатываю и почти не дышу, потому что не могу, когда он так близко
— Тот, с которым ты обнималась на трибунах, — в словах появляется злость и я оправдываю ее тем, что появилась здесь не в тот момент.
Это Юля должна быть сейчас здесь, это на неё он так злится, не на меня и это придает уверенность моему голосу:
— Тебя это не волнует!
— Я спрашиваю, что у тебя с ним? — требует он ещё более жёстким голосом и склоняет лицо ближе к моему.
Я чувствую жар его тела, вижу как напряжены мышцы на голом торсе и с каждым тяжелым вздохом в меня проникают невидимые злые импульсы, которые он мне отправляет.