Ты проиграешь, дорогая
Шрифт:
До утра не смыкаю глаз. Сижу в спальне. В кресле. Пью воду и смотрю на спящего Влада. Мне нужно поплакать. Как-то дать выход эмоциям. Не получается.
Почему?
Неужели внутри непоправимо что-то сломалось?
Влад ворочается, а затем открывает глаза. Видит меня и хмурится.
— Поля?... — потягивается. — Ты чего не спишь?
— Кто она, Влад?
Вода в стакане дрожит, выдавая тремор в моих руках. Он не отвечает. Просто сидит, как ребёнок, пойманный на вранье. Его глаза бегут
— Ты о чем?
Хмыкаю.
— Не надо тратить время на пустые слова. Я видела сообщения. Кто она, Влад?
— Поля, давай не будем... Это не то, что ты думаешь....
— Она твоя коллега?
Молчание. Я ставлю стакан на стол. Очень аккуратно. Боюсь, если сделаю резкое движение — разобью его о стену.
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Поль, — Влад встает с кровати и, присев около меня, берет за руку.
Я так хочу верить. Но не могу.
— Ты изменил мне?
Влад молчит. Мое лицо кривится. Вот и слезы. Плачу. Он хочет обнять меня, но я отталкиваю.
— Один раз?
— Это была ошибка. Глупость, Поль.
Я всматриваюсь в его глаза — такие знакомые, но такие чужие.
— Она не из моего офиса. Просто... случайное знакомство.
Слезы текут по моему лицу горячими ручьями, но я даже не пытаюсь их смахнуть.
— И что ты будешь дальше делать? — с трудом спрашиваю, так как того гляди зарыдаю в голос.
Он берет мое лицо в ладони и целует.
— Уже все кончено. Я порву с ней, обещаю.
— Поклянись.
— Клянусь, — он без колебаний.
— Не могу верить тебе….
— Поля, любовь моя, прошу прости… Я совершил ошибку! Ты ведь знаешь, что я только твой!
— Ты.… предал… нашу семью, — слова даются с трудом. Не могу подавить рыдания.
— Я все исправлю!
Отрицательно мотаю головой. Влад дает мне время успокоиться.
— Скажи, как мне искупить вину, Поль? Я на все готов.
Молчание длится долго. Влад тем временем не выпускает мою руку, целует.
— Поэтому ты не спал со мной, Влад?
Его губы замирают на моей коже. Он медленно поднимает голову, и в его глазах — виноватая растерянность.
— Я.... я просто не мог, — голос дрожит. — Сначала из-за усталости, потом меня съедала моя ложь…
— А с ней мог? — вырывается у меня, и тут же ненавижу себя за этот вопрос. За эту боль, которая пропитывает каждый слог.
Влад закрывает глаза, будто пытаясь собраться с мыслями.
— Это не имело значения, Поля. Это была просто... глупость. Миг слабости.
— Миг? — я резко выдергиваю руку. — Ты неделями врал мне! Ты целовал ее, трогал ее, говорил ей те же слова, что и мне!
Он сжимает кулаки, но не отрицает.
— Я не знаю, как это исправить. Но... я хочу попробовать.
Я смотрю на него — на этого человека, которого, казалось, знала лучше себя. И вдруг понимаю: я не уверена, хочу ли его прощать.
Но ещё страшнее другое — я не уверена, что смогу без него.
— Уходи, — шепчу.
— Поля...
— Уйди!!!
Влад замирает, потом медленно поднимается. В дверях оборачивается:
— Я сегодня вернусь раньше с работы, Поль.
Дверь закрывается. И только теперь я разрешаю себе страдать на полную. Беру подушку и вою в нее, чтобы заглушить звуки.
В скором времени я кое-как успокаиваюсь. Нужно отвезти Марусю в садик, через час — быть на работе.
Но сегодня я не могу. Слишком разбита и уничтожена.
Я набираю сообщение Паше:
«Приболела. Не смогу сегодня выйти. Извини».
Даже не уточняю, чем. Он знает меня слишком хорошо, чтобы поверить в банальную простуду.
Ответ приходит мгновенно:
«Держись. Если что — звони».
Я выключаю экран, закрываю глаза. Голова гудит, веки налиты свинцом. Не выхожу из комнаты. Жду, пока уйдет Влад. Надеюсь, догадается, что я не в состоянии отвезти дочь.
Через полчаса в дверь звонят. Влад не торопится открыть дверь и приходится выйти мне. На пороге — корзинка с пионами (мои любимые) и маленькая коробка конфет (тоже моя слабость). Под прозрачной пленкой — записка:
«Поля, если бы мир был справедлив, болели бы только плохие люди. Выздоравливай. Паша».
Я прижимаю записку к груди, вдыхаю сладкий аромат цветов. Паша всегда умел найти нужные слова. Без лишних вопросов, без навязчивой жалости.
За спиной раздается шарканье босых ног.
— Мама, это нам? — Маруся тянет ручонки к цветам, глаза горят.
— Да, малыш. Это.... чтобы поднять настроение.
Доча серьёзно кивает, будто понимает. Потом вдруг обнимает меня за ноги и шепчет:
— Мамочка, не грусти.
Я замираю.
Влад выходит из ванной с мокрыми волосами, останавливается, увидев букет. В его взгляде — немой вопрос.
— От Паши, — говорю я нарочито спокойно.
Его челюсть напрягается, но он молчит. Проходит на кухню, начинает громко греметь посудой. Я беру телефон, пишу Паше:
«Спасибо. Ты спас моё утро».
Он отвечает смайликом — солнце в очках.
А я смотрю на цветы и думаю, что иногда самые простые жесты — букет, записка, конфеты — лечат лучше, чем громкие слова.
Глава 13
Любовница
Мы сидим с подругами в кафе в уютном кафе и со слишком громкой джазовой музыкой. Я сижу, крутя в пальцах бумажную соломинку, пока Алена методично разрушает мой последний аргумент.