Ты только попроси. Или дай мне уйти
Шрифт:
– Знаешь что, Хесус, – отвечает Ракель, приводя меня в изумление, – запомни то, что ты видел, потому что я собираюсь повторять это столько раз, сколько мне захочется. Мы в разводе! И прежде чем ты начнешь свою длинную и скучную речь, мой ответ будет: НЕТ!
– Но, де-э-э-э-тка…
– Я – не твоя детка! – кричит она.
Хесус смотрит на Ракель и, судя по его лицу, не узнает ее. Да я и сама ее не узнаю!
Вдруг, к нашему всеобщему удивлению, поднимается Хуан Альберто и, держа Ракель в своих объятиях, с серьезным и угрожающим
– Послушай, чувак, этой милой дамочке не о чем с тобой беседовать. И с этого момента всякий раз, когда ты будешь звонить ей на мобильный, тебе придется иметь дело со мной. Ты уже утомил нас своими звонками и своей настырностью. Она не желает ни завтракать, ни обедать, ни ужинать с таким типом, как ты. Во-первых, потому что она этого не хочет, а во-вторых, потому что эта красивая девушка теперь со мной, а я – большой собственник. То, что принадлежит мне, – только мое, и я не позволю, чтобы кто-то прикасался к моей женщине. Перечисляй ей алименты, ты обязан это делать, поскольку ты – их отец, а что касается моей королевы, то теперь я буду о ней заботиться. Поэтому чеши отсюда и исчезни, чтобы я тебя не видел, понятно?
У меня отвисла челюсть…
Шок…
Я моргаю от удивления, когда сестра в обнимку с огромным мексиканцем смотрит на своего бывшего и с довольной улыбкой говорит:
– Хесус, ты все слышал. Прощай!
– А девочки…
– Можешь навещать их каждый раз, когда тебе захочется. Об этом не волнуйся, – уверяет его Ракель.
Когда тупица наконец переваривает случившееся, то разворачивается и уходит. Как только он скрывается из виду, сестра меняется в лице после своей дерзкой выходки и, глядя на Хуана Альберто, испуганно бормочет:
– Спа… Спасибо за помощь.
Тогда он, освобождая ее от своих объятий, садится на прежнее место и, окинув взглядом всю Ракель, сладким голосом произносит:
– Всегда к твоим услугам, красавица.
– Черт, – шепотом произношу я, а Эрик начинает хохотать.
Как он может смеяться в такой момент?
Понимая, что сестра абсолютно растерялась после случившегося, решаю вмешаться. Взяв ее за руку, тяну за собой, подальше от насмешливых взглядов.
Войдя в дамскую комнату, отпускаю ее. Она открывает кран и умывается холодной водой. Я не решаюсь начать разговор. Тут Ракель сама восклицает:
– Ах, булочка…
– Я понимаю…
– Ах, бу-у-у-у-у-лочка, я вся горю.
– Это нормально.
Совершенно растерявшись, моя благопристойная сестра спрашивает:
– Я действительно сделала то, что сделала?
– Да.
– Серьезно?
– Я была свидетелем. Ты это сделала.
– Я только что целовалась с… с… Хуаном Альберто?
– Да. – И видя, что она не реагирует, добавляю: – Ты только что сделала первый шаг к своей необузданной интрижке, чему он был весьма рад. Ты лишь забыла сказать певучим голосом: «Сладкий!»
Сестра хлопает ресницами.
Я
Мы обе хлопаем ресницами, и вдруг эта бестия говорит:
– Мать моя дорогая… мать моя, ты видела, как этот мужчина целуется?
Я киваю. Половина Хереса это видела, и, прежде чем я что-то смогла сказать, она добавляет:
– Я бросилась и… и… потом он меня прижал и… и… этот негодяй схватил меня за задницу! И, более того, засунул мне язык по самые гланды. О боже… как же это возбуждающе! А потом спросил, верю ли я в любовь с первого взгляда или…
– Или он снова тебя поцелует. Да… как в мексиканском сериале, – подытоживаю я.
Обмахиваю ее, иначе она сейчас рухнет, что будет уже сли-и-и-и-шком.
Она снова обливается водой и дышит, как собачонка. Ей до сих пор не верится в то, что она сделала. Бедняжка. Тогда я, желая, чтобы она улыбнулась, говорю:
– Думаю, сегодня ты навсегда выбросила Хесусина из своей жизни, – и весело добавляю: – Мексиканец ему это очень ясно изложил, чува-а-а-а-ак.
– Ах, булочка… не смейся.
– Ракель, я не смогу сдержаться.
А она, схватившись руками за лицо, тихо произносит:
– Этот мужчина, наверное, подумал, что я ветреная.
– Разве не ты говорила, что хочешь быть современной?
– Да, но не бестией, – краснея, упирается она.
Убежденная в том, что сестре пора активизироваться, я смотрю ей в глаза и говорю:
– Ракель, послушай, пусть он думает, что хочет. Тебе самой понравился этот поцелуй?
Ни секунды не раздумывая, она отвечает:
– Да… не буду отрицать.
– Значит так. Будь позитивной и подумай о двух вещах. Во-первых, ты порвала с Хесусом, а во-вторых, мексиканец, похожий на тех героев телесериалов, от которых ты тащишься, подарил тебе такой поцелуй, от которого ты улетела.
Выслушав это, она наконец улыбается, и я отвечаю ей улыбкой. Через пару секунд она произносит:
– Боже мой, булочка… он такой вкусный.
Глава 7
Мне никогда не нравились расставания, особенно с отцом, сестрой и племянницами. Снова разрывается сердце оттого, что нужно от них уезжать. Но рядом со мной Эрик, который утешает меня и обещает, что мы сможем встретиться всегда, когда мне захочется.
В хересском аэропорту нас ждет частный самолет. Племянница спешит подняться на борт. Она хочет шоколадок, и стюардесса с радостью ее угощает. Время идет, и нам пора улетать. Приходится прощаться.
– Смугляночка, послушай, – говорит отец, заключая меня в объятия, – ты очень счастлива. Я это вижу. Эрик всегда мне нравился, с самой первой минуты, ты это знаешь, ведь так? – Я киваю. – Поэтому улыбнись и радуйся жизни, а я буду радоваться вместе с тобой.
Улыбаюсь и отвечаю:
– Папа, я просто так сильно по вам скучаю. И то, что я не знаю, когда снова увижу вас, убивает меня и…