Ты только попроси. Или дай мне уйти
Шрифт:
Эрик улыбается, довольный тем, что я хорошо ориентируюсь в Мюнхене. Я подмигиваю.
Уже у дома Норберт открывает железные ворота пультом. Мы проезжаем через красивый сад, и я вижу у главного входа Симону, а рядом с ней – Трусишку и Кальмара.
Сияя от радости, Симона спешит навстречу машине, вместе с ней бегут собаки.
Переполненная эмоциями, не дождавшись, пока остановится машина, открываю дверь и сломя голову вылетаю из машины. Трусишка с Кальмаром бросаются на меня, прыгают и лают от счастья, а я их расцеловываю.
Вдруг чувствую, как кто-то берет меня за руку и тянет к себе. Повернувшись, вижу мрачное лицо Эрика. Что это с ним?
– Ты что, с ума сошла?
Потрясенная его серьезностью, особенно тоном, спрашиваю:
– Почему? Что случилось?
Флин, который вихрем помчался обнимать Симону, говорит, оставаясь в ее объятиях:
– Тетушка Джуд, нельзя открывать дверь, пока машина едет. Это опасно.
В этот момент понимаю, что они правы. Импульсивность сыграла со мной злую шутку. Я в ужасе моргаю. Эрик застыл на месте. Какой же плохой пример я подаю Флину! Трусишка прыгает рядом с Эриком, требуя его внимания, а я, взглянув на своего сердитого немца, шепчу:
– Эрик, мне очень жаль. Я не соображала, что делаю. Увидела Симону и…
Лицо любимого расслабляется, он проводит рукой по моему лицу и шепчет:
– Знаю, дорогая. Но, пожалуйста, будь осторожнее, ладно?
Улыбаюсь и, обняв его, вздыхаю:
– Обещаю. Но сейчас, пожалуйста, улыбнись.
Он тут же улыбается. Целует меня и с лукавым взглядом шепчет:
– Ты заплатишь мне за это, когда мы останемся наедине.
В ответ на это я шкодливо шепчу ему, прежде чем к нам подходит Грациэла:
– Ва-а-а-у-у-у-у… это уже интересно.
Эрик хохочет и начинает приветствовать обезумевших от радости Трусишку и Кальмара.
Как же мои щенята рады снова нас видеть!
Сердце выпрыгивает из груди, когда я вижу, как Эрик и Флин наклоняются к собакам и обнимают их. Если бы кто-то сказал им, что так будет, год назад, никто из этих суровых немцев не поверил бы. Но все так и есть. Дядя и племянник рассыпаются в ласках перед домашними любимцами.
Флин бежит в сторону сада, и собаки бросаются за ним. Тем временем Норберт достает из багажника чемоданы, а Эрик – инвалидное кресло Декстера. Тот садится в него.
– Джудит, как я рада тебя видеть!
– А я тебя, Симона. Веришь ты или нет, но я по тебе соскучилась.
Женщина расплывается в улыбке. Подходит Грациэла, и я знакомлю их:
– Симона, познакомься, это Грациэла.
– Рада с вами познакомиться, сеньорита Грациэла.
– Симона, пожалуйста, – отвечает девушка по-немецки, – мне будет комфортнее, если вы будете обращаться ко мне на «ты», как к Джудит.
История повторяется.
Сразу видно, что для девушек, воспитанных в семьях представителей среднего класса, непривычно обращение «сеньорита». Я заговорщицки смотрю
– Ты уже знаешь, что мы можем обойтись и без «сеньориты».
– Начни с этой же минуты, договорились, Симона? – настаивает Грациэла.
Женщина улыбается и вдруг восклицает:
– Ты разговариваешь, как главная героиня «Безумной Эсмеральды»!
Слыша это, Грациэла удивляется:
– Вы смотрели «Безумную Эсмеральду» здесь, в Германии?
Мы с Симоной киваем, а она, не веря своим ушам, переспрашивает:
– Серьезно?
– Абсолютно серьезно, Грациэла, – отвечаю я.
Сейчас лопну от смеха.
До сих пор не понимаю, как эта мыльная опера могла так меня зацепить.
– Ты не представляешь, как нас зацепили Эсмеральда Мендоса и Луис Альфредо Киньонес. Как жаль, что в последней серии в него стреляют. Он ведь не умрет, правда?
Грациэла отрицательно машет головой, и мы с Симоной облегченно вздыхаем. Слава богу!
– Это самая популярная теленовелла в Мексике. Там уже закончился второй сезон.
– А здесь сообщают, что с 23 сентября его снова будут показывать.
– Да что ты говоришь?! – переполненная эмоциями, восклицаю я.
Симона кивает, а Грациэла добавляет:
– В Мексике ее тоже повторяли пару раз. Эсмеральда Мендоса завоевала сердца всех мексиканок благодаря своему боевому характеру.
Мы с Симоной соглашаемся. Это же произошло и с немками.
– Симона, как ты, моя дивная женщина? – спрашивает Декстер.
Радуясь нашему возвращению, Симона поворачивается к нему и отвечает:
– Замечательно, сеньор Рамирес. Добро пожаловать! – И, показывая на Грациэлу, добавляет: – Позвольте мне сказать, что ваша невеста или жена просто чудесная.
Опачки… Вот это Симона выдала!
Декстер немеет от этих слов. Грациэла краснеет как помидор, а я, притаившись, ничего не отрицаю. Вдруг Симона заговорщицки подмигивает Декстеру:
– Умеете же вы выбирать женщин, сеньор.
Эрик улыбается, видя мое молчание. Мой немец отлично меня знает. Однако Декстер, желая разъяснить то, что не разъяснила я, произносит:
– Спасибо, только должен сказать, что Грациэла – всего лишь мой личный ассистент.
Симона смотрит на него, затем на девушку. Увидев неловкость на лице Грациэлы, она вскидывает руки и рассыпается в извинениях.
– Простите мне мою бестактность, сеньор.
– Ничего страшного, Симона, – улыбается Декстер.
Мы все идем в дом. В гостиной я слышу, как Симона спрашивает у Грациэлы:
– Ты не замужем?
– Нет.
Женщина оглядывает ее и, подмигнув, говорит:
– Уверяю, что здесь, в Германии, тебе сделают тысячу предложений. В этих краях очень любят смугляночек.
Нужно было видеть лицо Декстера при этих словах. Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел, как я смеюсь. Несомненно, ему придется выяснить отношения с этой чилийкой раз и навсегда.