Ты только попроси. Или дай мне уйти
Шрифт:
Отец улыбается, прикладывает палец к моим губам и говорит:
– Я пообещал Эрику, что следующее Рождество мы будем праздновать все вместе в Германии. Этот парень любит тебя, и он без устали уговаривал меня, пока я не согласился.
– Серьезно?
Улыбаясь до ушей, обнимаю отца и смотрю на Эрика, который в это время прощается с Ракель и тоже мне улыбается. Никогда бы не подумала, что такой человек, как он, будет так заботиться о моем счастье. Но он таков, мой мускулистый немец, который влюбил
Когда я отлипаю от отца, ко мне подходит сестра и с видом печального щенка шепчет:
– Ты еще не уехала, а я уже скучаю.
Улыбаюсь, обнимаю ее и говорю:
– Ах, бу-у-у-у-у-у-у-лочка, как же я тебя люблю!
Мы хохочем, и я продолжаю:
– Веди себя хорошо с мексиканцем. Хоть ты и хочешь быть современной, подумай, прежде чем что-то делать, ведь в тебе очень мало современного, договорились?
Моя безумная сестра улыбается и шепчет мне на ухо:
– Он попросил меня поехать с ним в Мадрид.
– Правда? – Ракель кивает, и я спрашиваю. – Когда?
– Через три недели. Завтра он уезжает в Барселону, а когда вернется, я пообещала поехать с ним. Слушай, в глубине души мне так хочется с ним поехать! Возьму все необходимые вещи для Лус, и будь спокойна: я хоть и современная, но не буду с ним спать. Я не настолько отчаянная! – Увидев мою усмешку, она добавляет: – Вчера вечером я рассказала отцу о поездке, и он был не против. Более того, сказал, что мексиканец ему нравится. Что это мужчина, которого видно по туфлям.
То же самое отец сказал мне, когда познакомился с Эриком. Видимо, у мужчин есть особый дар, которого нет у нас, женщин, и папа сумел разглядеть в Хуане Альберто такую же серьезность, как у Эрика.
– Ракель, послушай, ты уверена в том, что собираешься сделать?
Она улыбается. Смотрит туда, где стоят Хуан Альберто и остальные, и говорит:
– Нет, булочка. Но мне нужно сделать что-то безумное. Я никогда ничего не делала спонтанно, и мне очень хочется пережить нечто особенное с этим человеком. Наши отношения будут длиться, пока он будет в Испании, но…
– Ракель, тебе будет больно, когда он уедет. Я же тебя знаю!
Сестра кивает и, вводя меня в полное изумление, откровенно говорит:
– Я знаю, булочка… Но я хочу радоваться все то время, пока он будет здесь. Я понимаю свое положение, то, что у меня дети, и думаю, что жизнь подарит мне не так уж много радостных эмоций. Поэтому хочу насладиться хотя бы этой парой деньков!
Я улыбаюсь, но мне грустно оттого, что она так думает. Она слишком молода, чтобы ставить на своей жизни крест скуки. Когда я хочу ей об этом сказать, подходит Эрик и, обняв меня за талию, говорит:
– Девочки, мне очень жаль прерывать ваш разговор, но пилот утверждает, что нам пора отлетать.
Тут же к
– Я знаю. Не волнуйся. Я позабочусь о ней и о том, чтобы все чувствовали себя хорошо. Кстати, я уже сказал это Эрику, но хочу поблагодарить и тебя за то, что вы позволили мне остаться на «Вилле Смугляночке».
Я не могу подобрать слов.
Не могу его в чем-то упрекать.
Улыбнувшись, бью кулачком ему в грудь.
– Ну, ты в курсе, чувак, какой я бываю, когда мне что-то не нравится. Понятно? – предупреждаю я его.
«Необузданная интрижка» Ракель улыбается и целует меня в обе щеки. Отстранившись от него, я снова обнимаю отца и сестру, целую Лус, которая хнычет из-за отъезда Флина. Как же тяжело! А когда целую малышку Лусию и сюсюкаюсь с ней, отец говорит:
– Смугляночка, помни: я хочу еще внуков, и будет супер, если это будет крепыш!
– А я хочу еще одну смугляночку, – мурлычет мой муж.
Я молчу.
У меня и так все написано на лице.
Они оба смеются, а я закатываю глаза и начинаю чесать шею.
Ох уж эти мужчины!
Глава 8
Мы вовремя и без осложнений прибыли в международный мюнхенский аэропорт имени Франца-Йозефа Штрауса. Когда выходим из самолета, Эрик заговаривает с пилотом, а я замечаю стоящего возле машины Норберта. Флин, увидев его, бежит навстречу и бросается в его объятия. Я очарована тем, с какой счастливой улыбкой мужчина встречает мальчишку.
Когда мальчик садится вместе с Декстером и Грациэлой в машину, я тепло смотрю на Норберта и обнимаю его. Он как всегда негнущийся, словно прут, но мне все равно. Еще раз обнимаю его и слышу его взволнованные слова:
– Какая радость видеть вас снова дома, сеньора!
Я улыбаюсь. Из сеньориты Джудит я превратилась в сеньору!
– Норберт, разве мы не договорились, что ты будешь называть меня по имени?
Он машет головой и, поприветствовав Эрика рукопожатием, добавляет:
– Это вы договорились с моей женой, сеньора. Она, кстати, без ума от счастья, что вы снова дома.
Получив багаж, Норберт укладывает его в багажник, а Эрик властно обнимает меня за талию, целует и шепчет:
– Малышка, ты снова на моей земле.
Видя лукавое выражение его лица, беру его за пояс и уточняю:
– Прости, красавчик, но теперь это и моя земля.
В приподнятом настроении мы садимся в машину, чтобы отправиться домой. В наш родной дом. По дороге Грациэла с любопытством смотрит в окно, и я рассказываю обо всем, мимо чего мы проезжаем. Мужчины тем временем балагурят с малышом Флином.