Ты у него одна
Шрифт:
– Вот-вот, поработаю. А то у тебя работать некому. Целый штат сотрудников. У тебя секретарь полноценного директора стоит. Ты бы лучше… Хочешь совет бесплатный? – Лизка сощурила прехитрющие глаза.
– Валяй. – Эмма все же прорвалась к выходу и, чтобы не передумать, быстро-быстро облачилась в сапоги и плащ. – Только побыстрее. Мне еще тачку свою надо разыскать. Где бросила, черт его знает. Придется вспоминать… Так что за совет?
– Трахнись с кем-нибудь, а?! – умоляюще пробормотала подруга и к вящему удивлению обеих покраснела.
– Чего?!
– Найди себе кого-нибудь
– Лизка, это не я, а ты сумасшедшая. – Эльмира, удивленная смущением подруги, улыбнулась. – Предлагать мне такое! Ты точно свихнулась. Я же в этом отношении старомодна, как… как бабушкин капор. Мне подавай ухаживание, вздохи под луной и так далее, и тому подобное. А ты: встреть, сними, трахнись.
– А что такого-то?! Некоторые бабы себе по телефону мужиков вызывают, деньги по квитанции платят и не краснеют, между прочим, а ты все из себя корчишь недотрогу.
– Почему корчу? Я такая и есть.
– Ладно тебе, – Лиза недоверчиво хмыкнула. – Что у тебя, мужиков, что ли, не было?
– Был. – Эмма снова почувствовала, как в носу и в глазах у нее защипало от надвигающихся слез. – Был первый и последний: Данила. Больше никого.
– Ох, господи! – Лизка метнулась к ней и крепко обняла. – Прости меня, Эммочка, прости дуру. Я же не знала… Представляю, как тебе больно. Прости…
– Тебя-то за что? Ладно, пойду я.
Она вышла на широкую лестничную клетку с выщербленными мраморными плитками пола. Махнула на прощание Елизавете рукой и пошла вниз.
– Эй, – вдруг окликнула ее подруга. – А ты все-таки послушайся моего совета. Не пожалеешь…
Глава 4
«Пожалею, не пожалею… Пожалею, не пожалею… Пожалею, не пожалею…» Мысли лихорадочно гвоздили в виски, делая изображение расплывчатым и нечетким. Эмма медленно приближалась к нему. «Господи! Разверни меня обратно! Пусть ноги мои отсохнут и сама я провалюсь под землю…»
Но ноги ее ступали твердо и грациозно. Внешней невозмутимости могли позавидовать многие. Губы были сложены в загадочной улыбке, которая никому бы не показалась нервическим подергиванием.
– Не занято, молодой человек? – Остановившись у дальнего столика первого открывшегося в городе после зимы летнего кафе, Эльмира склонила чуть набок головку и еще раз повторила: – Не занято?
Если он и удивился ее навязчивости (все остальные двадцать столиков пустовали), то никак не дал об этом знать. Свернул газету, чтением которой развлекал себя. Швырнул ее на стол, уложил на нее локти и гостеприимно указал на стул рядом с собой.
– Прошу. Лучше сюда, пожалуйста, поближе ко мне.
Начало было обнадеживающим. Эмма присела рядом и, почти не скрывая своих намерений, пристально уставилась на незнакомца.
Ей удалось его заметить с того места, где она
Он был полной противоположностью ее Данилы. Может быть, именно поэтому выбор ее остановился на нем. Светлые длинные волосы. А у Данилы темные, это сейчас он их отрастил, раньше же носил коротко стриженными.
Глаза нежно-лазоревого цвета. Именно лазоревого, потому что никакое другое сравнение ей не пришло в голову в тот момент. А у муженька грязно-мутно-серые. Даже в дни абсолютной трезвости взгляд его был непроницаем из-за этой затуманенной мутности.
Кожа… Пожалуй, кожа была у них схожей. Во всяком случае те места, которые были сейчас досягаемы ее взору. Но вот руки!.. Пальцы рук молодого человека были великолепны. Аристократизм, сила, утонченность, да что угодно таили в себе эти прекрасные ухоженные пальцы.
У нее совершенно вылетело из головы то, что Данила получал ссадины, мозоли и порезы, вкалывая на стройках и шабашках. Она просто впилась глазами в эти пальцы, отбивающие такт по газетному листку. Представила их скользящими по своей коже…
– Идем! – вдруг властно произнес незнакомец. Встал с места. Вытянул вперед руку и призывно шевельнул пальцами. – Идем.
Она даже не спросила куда. Просто встала и пошла за ним. Поплелась жертвенной овцой, хотя выбор ее был абсолютно добровольным. Или не было выбора? Была рискованная авантюрная выходка с ее стороны, на которую она не возлагала никаких надежд, полагая, что она ни во что не выльется. Отчего же она тогда сейчас покорно идет за ним? И куда?!
Администратор за гостиничной стойкой не задал ни единого вопроса. Молча принял деньги из рук молодого человека. Так же молча сунул им ключ с номером девяносто два и указателем третьего этажа. И, не сопроводив свой жест ни единым словом, махнул рукой в сторону лифта.
Они в молчании доехали до третьего этажа. Прошли по коридору и остановились перед белой дверью с позолоченным номером. Он вставил ключ в замок. Распахнул дверь и, пропустив ее впереди себя, зашел в номер и запер дверь.
Комната была одна. Широкое, во всю стену, окно. Широкая – почти от стены до стены – кровать, накрытая пушистым пледом нежно-изумрудного цвета, пара тумбочек. Шкаф-купе для одежды и слева от него дверь в туалет и душ.
Эльмира застыла на месте, совершенно не понимая, зачем она здесь. Что она здесь делает?! Как она могла прийти сюда? В этот гостиничный номер, который наверняка служит для таких вот свиданий с дамочками определенного типа. Она-то не такая!
А он?! Кто он такой? Гостиничный жигало или одинокий скиталец, мятущийся в поисках родственной души? А может… может, он извращенец с маниакальными наклонностями?!