Ты умрёшь завтра
Шрифт:
Ответить Антону Павловичу было нечего. Аркадий Юрьевич молча поднялся и подошел к окну, отдернул тяжелую штору, выглянул наружу. Ему захотелось бросить взгляд на кусок планеты, непригодный для проживания.
По улице шел сгорбленный седой мужчина, лет сорока, и тянул за собой подростка. Лица обоих скрывали ватно-марлевые повязки, но юноша все порывался повязку с лица сорвать. Тогда мужчина останавливался и водружал повязку недорослю на место. Делал он это с какой-то обреченной автоматичностью, зная, что через минуту это действие придется повторить. Мальчик мотал головой и низко тягостно мычал. Аркадий Юрьевич порывисто
— Инна умерла, — глухо произнес он.
«Поиграли в преферанс», — с грустью подумал Антон Павлович, а в слух сказал, — примите мои соболезнования, Гиви Георгиевич, — немного помолчал, и как-то не совсем к месту добавил, — город вымирает, и мы ничего с этим не можем поделать. От бессилия выть хочется.
«Добро пожаловать в наш клуб вдовцов и холостяков», — печально подумал Аркадий Юрьевич, встал, подошел к военврачу и вручил ему свой стакан.
Барабанов тоже хотел что-то сказать, но запнулся и разрыдался.
Следующие десять дней были траурно-суетливыми. Друзья помогали Гиви Георгиевичу с организацией похорон, затем поминок, но все это время историка Семыгина не покидало ощущение, что он должен вспомнить или понять что-то очень важное. Это «что-то» брезжило в сознании Аркадия Юрьевича каким-то смутным образом, но никак не желало принять узнаваемую форму. Все это было как-то связано с замечанием Антона Павловича о том, что город вымирает, но как именно, Аркадий Юрьевич понять не мог. На десятый день, вернее ночь, ответ пришел к историку Семыгину сам. Во сне Аркадий Юрьевич увидел церковно-приходскую книгу, благодаря которой два года назад нашел злосчастные самоцветы. Книга лежала на столе и была раскрыта на первой странице. Затем листы начали сами собой переворачиваться, а скорость перелистывания быстро нарастала. Открыв на мгновение взору последний лист, книга захлопнулась, и на этом сон прекратился. В пол четвертого утра Аркадий Юрьевич проснулся, умылся, заварил крепкого чаю, и, усевшись за рабочий стол, принялся перелистывать церковно-приходскую книгу. К семи часам утра он уже знал, на что ему намекал сон — ближе к концу книги даты рождаемости появлялись все реже, а даты смерти, напротив, учащались. Последняя четверть книги записей о рождаемости новых горожан Ирия не имела вовсе, а несколько последних страниц говорили о том, что двести лет назад в граде Ирий каждый день умирали десятки людей.
— Мы повторяем историю Ирия, — догадался Аркадий Юрьевич, но выводу не испугался, и даже не удивился.
Петя Маслов свою часть уговора с учителем физики Цандеровским не нарушал, и в школу ходил исправно. В свободное же время увлеченно постигал премудрости воздухоплавания, и нужно отметить, в этом деле преуспел. В июле 76-го Петр вывел на испытания модель планера с двухметровым размахом крыльев. Почетными гостями мероприятия были Петина сестра Юля, Вениамин Альбертович Цандеровский и Никодим. Испытания прошли успешно, планер пролетел сотню метров и плавно приземлился на пустующий школьный двор. Петя был горд собой и просто сиял, учитель Цандервоский был горд за ученика и тоже сиял, Юля радовалась, потому что ощущала ликование брата. Никодим прохладно улыбался.
— Что дальше, Петр? На этом планере ты далеко не улетишь. Каков следующий этап?
— Да, — задумчиво ответил Петя и почесал затылок. — Планер не управляем, и не имеет собственного двигателя — в этом его главный недостаток. Я думал уже над двигателем, но… где его взять? Это первое. Второе — винт. Его надо очень точно рассчитать, у него сложный профиль, иначе аппарат будет вибрировать, а может и развалиться в полете. А потом этот винт еще надо как-то умудриться изготовить. Тут нужен токарь пятого разряда, мне для этого за станком три года торчать потребуется. Обидно терять время на такую ерунду.
— С расчетами я вам помогу, молодой человек, — заверил Вениамин Альбертович, внимательно наблюдая за Никодимом, которого видел впервые. — Возможно, удастся договориться с директором завода о содействии, я его немного знаю. Но поршневой двигатель, в самом деле, проблема. Может быть, для начала остановиться на резиномотре?
— Лучше уж сразу вернуться к паровой тяге, — ровно произнес Никодим, но взгляд его был полон сарказма.
— Что же вы предлагаете, юноша?
То, что мнение Никодима на Петю имеет первостепеннейшее значение, Цандеровский, проработавший с молодежью двадцать лет, понял сразу. Но сейчас он начал осознавать, что сила этого мальчика крылась не в цинизме, не в подростковом максимализме, как он подумал сначала, но в чем-то другом — в некой сокрытой стихии. Вениамину Альбертовичу казалось, что в этом подростке скопился, как в конденсаторе, мощный электрический заряд, готовый в любую секунду шарахнуть в оппонента молнией. Учитель физики Цандеровский с удивлением для себя вдруг понял, что и для него мнение этого странного мальчика крайне существенно.
— Забавно слышать, как взрослые называют подростка на «вы», — отозвался Никодим все с той же прохладной улыбкой. — Что ж, уважение за уважение. К тому же, вы активно содействуете поискам Пети Маслова и, следовательно, являетесь позитивной составляющей моей миссии, поэтому я тоже буду называть вас на «вы».
Последнее высказывание Никодима никто не понял. Вениамин Альбертович и Петя переглянулись, затем учитель физики поинтересовался, что Никодим имеет в виду под своей миссией и их участием в этом, так сказать, проекте. Юля молчала, но загадочно улыбалась.
— Дороги людей пересекаются, и это влияет на тех, кто по этим дорогам идет. Но пока что это не важно, — отмахнулся Никодим и вернул тему в аэродинамическую струю. — Мое предложение следующее: реактивная тяга.
— Реактивная тяга! — поразился Петя. — Вот это да!
— И вы считаете, что это проще поршневого двигателя? — с улыбкой снисхождения спросил Вениамин Альбертович. — Реактивные двигатели проектируют и доводят десятилетиями! Они крайне сложны, да и топливо в наших условия синтезировать вряд ли получится.
— Вы говорите о современных реактивных самолетах, а всего минуту назад говорили о резиномоторе. Вам не кажется, что вы перепрыгнули целый пласт развития идеи? Мы же пока что обсуждаем модели, не так ли?
— Да, но… — Цандеровский был в замешательстве.
— Но для этого необходимо сделать шаг в сторону и посмотреть на проблему под другим углом. Почему вы считаете, что реактивное топливо обязательно должно быть жидким?