Ты - все, что я хочу
Шрифт:
— Ты ведь все равно расскажешь, даже если мы не хотим этого знать, — ответила Гэйнор. У Гэйнор черные волосы чередовались с белыми, а нос был таким курносым, что Блер могла заглянуть в него.
Хотя, по правде говоря, она и не думала заглядывать в нос Гэйнор.
— Ну ты скажешь, наконец? — не выдержала Ребекка.
— Ладно, — протянула Форест. Она закурила сигарету и выдержала драматическую паузу. Форест была наполовину кореянкой, наполовину американкой, с крашенными под блондинку волосами, которые смотрелись бы намного лучше, если бы оставались
Что отнюдь не значило, что Блер это волновало настолько, чтобы она что-то сказала по этому поводу.
— Короче, вы знаете, каким дружным должен быть весь Джорджтаун, без всяких там братств, и не должно быть никакого соперничества и всего такого? Так вот, я только что узнала, что существует тайное братство команды по лакроссу, и в качестве испытания старшие мальчики заставляют младших съесть крекер с их спермой. Это вроде такой ритуал. И если ты, типа, не съешь крекер, тебя не берут в команду.
На лице девочек, в том числе и Блер, появилась гримаса отвращения. Иногда мальчики бывают такими… отвратительными. За исключением Нейта, который никогда бы ничего такого мерзкого не сделал.
— Ты из Нью-Йорка? — промямлила Френ. Френ была всего метр пятьдесят ростом, весила меньше сорока килограмм и разговаривала шепотом с придыханием. Ее кожа была такой прозрачной, что Блер казалось — она вполне может увидеть, как «Киви-Снеговик» растекается по ее венам. — Я была там лишь однажды. Я отравилась в суши-ресторане и провела всю неделю на унитазе.
— Ха, будто ты и так не проводишь там все дни, — съязвила Форест, намекая на то, что именно является причиной миниатюрной фигуры Френ.
— Ты знаешь Чака Басса? — спросила Гэйнор у Блер.
Блер кивнула. Все знали Чака, нравилось им это или нет.
— Это правда, что он никуда не поступил? — спросила Ребекка, разгрызая лед своими кривоватыми зубами.
— Какой удар, — сказала Форест без тени сочувствия.
Блер молча сделала глоток. Так как Джорджтаун становился все менее и менее привлекательным, а других вариантов у нее не было, она почти сочувствовала Чаку.
— Ты знаешь Джессику Уард? — спросила Ребекка. — Она проучилась здесь семестр, а потом перевелась в Бостон.
Блер покачала головой. Она не знала Джессику, но Донимала, почему та перевелась.
— А знаешь Кэти Фаркас? — спросила Френ. — Мы вместе ездили в лагерь.
Блер устало кивнула. Эта игра ей уже надоела.
— Она моя одноклассница в Констанс, — ответила она.
— А как насчет Нейта Арчибальда? — спросила Гэйнор. Она подтолкнула Форест локтем и многозначительно выгнула бровь. — Припоминаешь?
Форест пихнула ее в ответ.
— Заткнись, — отрезала она, выглядя взбешенной и расстроенной одновременно.
Блер моментально ощетинилась.
— О чем это вы?
— Он однажды приезжал сюда. И серьезно, он — самый большой торчок в мире. Но я слышала, что благодаря лакроссу его приняли во все лучшие университеты, даже в Йель. Не думаю, что он подавал документы сюда. Ему это не нужно.
— Нейт
— Заткнись! — снова разозлилась Форест.
Желудок Блер сжался. Венгры теперь переключились на Эминема. «На, на, на, на, на. На, на, на, на, на», — орали они, и это было невыносимо. Блер оттолкнула свой напиток.
— Нейта приняли в Йель? Это вранье, — сказала она, пытаясь в этом убедить прежде всего себя. Но опять-таки, когда дело касается Нейта, никогда не знаешь, чему верить.
— Зачем нам тебя обманывать? Мы тебя даже не знаем, — стервозно возразила Гэйнор.
Блер на мгновенье уставилась на нее, а потом нагнулась, чтобы достать из-под стола свою сумку.
— Я сейчас, — сказала она и направилась в сторону туалета.
Н — ЗНАЧИТ НЕГОДЯЙ
Бриджит проводила собеседование с Нейтом минувшей осенью и уже знала, что каждое лето, с самого рождения, он проводил в Мэне, плавая на яхте. Именно поэтому она решила, что он любит лобстеров. Ей нужно было заманить его в Браун любыми средствами, и Бриджит повела Нейта в ресторан «Цитарелла», где заранее заказала огромного жареного лобстера на двоих, бутылку «Дом Периньон» и жареную картошку.
— Я выросла в Мэне, — сказала она, теребя свое жемчужное ожерелье. — В Кэмдене. Все, чем когда-либо занималась моя семья, — это плавала на яхте и ела лобстеров.
На самом деле Нейт считал лобстеров чем-то нелепым, вроде того дурацкого ракообразного героя мультика, танцевавшего на хвосте с микрофоном в клешне и рассказывавшего смешные анекдоты. И это уж точно не было то, о чем он мечтал, когда был голоден.
А голоден он был практически всегда.
— О'кей, — Бриджит подняла свой бокал, как только официант налил в него шампанское. Для этого вечера она надела оранжевое платье с глубоким декольте и накрасилась ярким блеском для губ и тушью. Ее расчесанные светлые с рыжеватым оттенком волосы выглядели даже лучше, чем тогда, в парке. Она нервно водила пальцами по ножке бокала. — Хватит обо мне. У тебя… э… — она закусила губу, — есть девушка?
Нейт поковырялся в салате, размазав козий сыр по листьям. Он был уверен, что глубокое декольте и флирт Бриджит вышли далеко за рамки ее задания — уговорить его стать студентом Брауна. Он подозревал, что нравится ей. Но она все еще была его университетским интервьюером, и он хотел произвести на нее хорошее впечатление.
— Да вроде того, — ответил он неуверенно. — Ну, типа, мы то встречаемся, то расстаемся.
Казалось, что такой ответ ей понравился.
— А сейчас вы вместе?
Нейт всегда предпочитал пиво шампанскому, но сейчас выпил свой бокал одним махом, в стиле Блер. Теоретически они с Блер были вместе опять, и это было хорошо, ура. Но они, в общем-то, не обсуждали условий своих отношений. Так что является ли флирт с работником приемной комиссии изменой — это еще вопрос.