Ты – всё
Шрифт:
12
Только не рядом с Яном!
Сейчас разницу в возрасте между братьями Нечаевыми можно назвать условной. Илье двадцать лет. Он не пацан, которым можно помыкать. Однако, судя по обмену взглядами, Ян остается на позиции главного. Вероятно, так будет всегда. Это прерогатива, которую он заслужил не просто по праву первенства. Знаю, как много сделал он для своей семьи. В трудный период жизни фактически заменил младшим отца. Видно, что они любят и уважают его. А еще… Злятся, обижаются
Первым делом напряженное лицо Ильи выражает обыкновенное сокрушение. Очевидно, он огорчен тем, что попался. Но, обладая силой и отвагой, с изумляющим меня достоинством принимает разгневанный взгляд брата.
В стенах офиса казалось, что мой Нечаев изменился до неузнаваемости. Однако сейчас, второй раз за вечер, ловлю себя на том, что вижу старого Яна.
Он в бешенстве.
Не хочу думать о том, какие запреты нарушил Илья. Но догадки активизируются вопреки моим желаниям. Подозреваю, что контактировать братьям Нечаевым с нами было нельзя из-за того же заявления. Унижение, которое я по этому поводу испытываю, просто невозможно обесточить. Меня трясет, словно из нутра двести двадцать вольт бьет.
Илья же, получив от брата ментальных припиздов, позволяет себе выкатить наружу собственные эмоции.
Негодование, протест, бесовской азарт.
Все это, конечно же, глядя на меня.
– Просто напомнил Афродите, с чего началась эта вражда, – протягивает с пылом нескрываемой ненависти.
– Никакой вражды нет, – останавливает Ян эту агрессивную волну еще более низким, буквально вибрирующим от кипящей внутри него ярости тоном.
Губы Ильи размыкаются. Мгновение спустя их покидает шумный выдох. Выдвигая нижнюю челюсть, парень угрожающе кривится. После чего подбирает губы и, втягивая их, свирепо стискивает челюсти.
Наблюдаю за ним не только в целях безопасности. Просто не осмеливаюсь больше смотреть на Яна.
Никакой вражды нет? Что это значит?!
– Егор с мелкой Филатовой пятый год воюет, – бросает Илья, как контраргумент.
– Что? – выдыхаем мы с Яном практически в один тон.
Ошарашенно. Возмущенно. Сердито.
– Прости, брат, – толкает Илья вовсе не извиняющимся тоном. Не столько сожалеет, сколько злится. – Если тебе похрен на то дерьмо, в котором эти блядские педомрази изваляли нашу семью, то нам с Егором – нет. Хватит того, что вышло с Усмановым! На хрен благородство! Больше ни одной твари не позволим…
– Молчать! – рявкает Ян разъяренно.
Вздрагивая, испуганно подаюсь назад.
Задыхаюсь от ужаса, но не могу не посмотреть на него.
Сталкиваемся, и неистовое пламя Нечаева обжигает мне не просто тело. Проникает в душу! Сжигает там все! Задевает даже те ткани, которые я считала защищенными.
Вот так вот…
Один взгляд… И внутри меня пепелище!
Разорвать контакт не могу. Ян делает это, когда снова смотрит на брата.
– Еще слово, и я тебе башку снесу, – предупреждает обманчиво ровным тоном.
Каким бы спокойным
Страшно представить, какую стихию способна поднять схватка Нечаевых. Присутствовать при этом я, однозначно, не собираюсь.
Господи… Мне так дурно, что кажется, сейчас лишусь сознания.
– Ян Романович, – рядом с нами вдруг вырастает секьюрити. – Все в порядке?
– В полном.
– Должен ли я просить девушку отдать мне осколок? Или могу действовать по протоколу?
– Не трогать, – высекает Ян незамедлительно и все так же гневно. У меня рука дергается, когда после вздоха он смотрит мне прямо в глаза. Столь же внезапно «розочка» вдруг ощущается слишком тяжелым предметом, чтобы продолжать удерживать ее навесу. – Ю, – все, что толкает Нечаев с какими-то необъяснимыми, но действенными интонациями, без лишних слов вынуждая меня сдать «оружие».
Бросаю его на пол и резко шагаю мимо мужчин. Когда взлетаю на второй этаж, сердце продолжает запрягать скачками.
Столько информации… И вся она сокрушающая!
Егор прессует Агнию. Пять лет! Почему она не говорила об этом???
Илья агрессивно настроен против всей нашей семьи. Что он думает только! Какими словами называет!
Ян реально ненавидит меня. Презирает. Но не пытается понять причины произошедшего. Верит, что я сама… Придурок! Ну и пусть верит! Так даже лучше! Пока он ненавидит меня, слишком близко не подойдет.
Назвал меня Ю… Зачем?!
Закусываю до крови губы, когда понимаю, что иначе не сдержать слезы. В груди такая ломота и зуд, что хочется впиться ногтями и разодрать.
Уж лучше слышать от Нечаева это убийственное «Юния Алексеевна»!
Только не старые обращения! Господи, только не они!
Ю мертва. Нет ее!
Отчего же так болит?!
Если бы могла сбежать, закрыться… Забилась бы в истерике.
Уже на верхней площадке улавливаю позади себя тяжелые шаги.
Боже…
Не решаюсь обернуться.
Зря выбросила свое орудие. Преждевременно демилитаризировалась. Война ведь продолжается. Мне как минимум нужно отбить сестру!
Господи… Я слышу ее крик.
– Не смей меня трогать… Не смей меня трогать, сказала же!!! Я… Да я порву тебя, Нечаев!
– Не раньше, чем я тебя, Филатова.
– На кусочки!
Нечаев реагирует на эти угрозы злым смехом.
– Старая тема. Остохуело слушать.
Я ускоряюсь. Но расстояние между нами только увеличивается.
Это будто гейм-квест. Нечто нереальное.
– А так?! – воплю Агнии предшествует неясный звук. – Как тебе ВОТ ЭТО, черноротая ты скотина?!
– Су-ка, – шипит Егор, испытывая, как мне кажется, боль и злость одновременно. – Ты. Реально. Достала. Меня.
– А ты – меня???
– Похуй. Слышала, да? Мне пиздец как похуй! Но тебя пора тормозить.
– Что же ты сделаешь, мальчик?
– Я тебя… С-с-сука-а… Кончай, блядь, меня так называть!
Ага явно троллит сопляка из-за того, что он на месяц младше нее.