Ты, я и никого больше
Шрифт:
Не дыша, я спиной уходил в сторону, боковым зрением пытаясь найти выход. Горбатый понял мое намерение и, хромая, начал меня преследовать, не отрывая бдительных глаз. Я понял, что притворяться бесполезно и просто рванул как бешеный, куда глаза глядят. Оказавшись на улице, я начал бежать по какой-то грунтовой дороге вдоль заборов, за которым торчали крыши небольших частных домов. Я не переставал оглядываться, хотя уже давным-давно потерял из виду мерзкую гниду. На сердце отлегло. Я знал, что нахожусь в безопасности. Перейдя на шаг, я начал идти по каким-то садам и паркам. Было хорошо.
Свинцовое облако ютилось в голове
Евы?
Я быстро начал трезветь от осознания того, что пролежал всю ночь с настоящей девчонкой. Было очень смешно и неуместно, но забавляться у меня как-то не получалось. Я продолжил спать. Торопиться всё равно некуда. Внутренний демон, однако, решил дать о себе знать и пробудился.
– Обними её.
– Дурак, а если она не спит?
– Скажи, что не хотел. И вообще у тебя девушка есть, и ты привык так просыпаться.
– Не поверит.
– Это ей потом не поверят, что у тебя яиц хватило к ней приставать. Да возьми её там за что-нибудь.
Обстановка и правда напоминала чем-то один из многочисленных фильмов, которые так я любил смотреть. Знаете, когда по сюжету недобросовестный пасынок или сводный брат заходит к спящей мачехе или сестре после чего решает воспользоваться максимальной беспомощностью оных. А они, как правило, и не против.
Интересно, бывает ли так в жизни?
Если такого рода кинематограф можно назвать искусством, то тут, скорее, жизнь изображает искусство, а не наоборот. У меня некоторое время в голове была цитата какого-то писателя про это самое подражание или вдохновение. Кто и как это именно сказал?
В душе возникло необъяснимое желание добиться истины и прояснить вопрос об авторстве. Не оборачиваясь на другой бок, я ловко достал телефон и уже запустил было свою цепкую лапу в мировую сеть, но меня обломали. Сеть кто-то скоммуниздил. Ни «3G», ни «Н», ни «Е» – ничего не было. Я расстроился, но несильно. Попрошу потом, чтобы закинули мне денег на телефон.
Всё не мог оторваться от прелестной картины. У меня перед носом макушка милой девчонки с пышными копнами волос, а где-то внизу видна её крохотная фигурка, закутанные в серые джинсы аккуратные ножки, обрамленные носками с «хелоу кити». Реально, бери, пока дают.
Я отогнал страшные мысли прочь и аккуратно встал, пытаясь бесшумно выйти из комнаты. Меня несколько радовала мысль о том, что я проснулся самым первым. Сейчас я буду ходить и оценивать чудовищные масштабы прошедшей тусовки, тихо хихикая и фиксируя на телефон.
Почувствовав себя героем видеоигры про наемных убийц, я, крадучись, зашелестел по коридору. Выйдя в прихожую, я увидел два ряда кроссовок и сандалий, которыми ещё вчера успел тихо удивиться.
– Значит, никто не ушёл, – наступил долгожданный момент уединения, и я смог поговорить с умным
Заглянув на кухню и соединенный с ней зал, я никого там не увидел. Поджав губы, я пошёл смотреть в остальные комнаты. Там тоже никого не было. Странность происходящего заставляла мои брови хмуриться всё сильнее и сильнее. Я, уже топая, как медведь, снова зашёл в гардероб и внимательно посмотрел на ряды обуви. Даже нашёл там свои горе-кроссы.
– Ну они же не ушли босиком. Дебилы в основном, но не настолько же, да?
Посоображав минуты две, я забил на отсутствие одноклассников. Ушли и ушли. Значит были на то свои причины. Можно пользоваться пустой квартирой, как своей.
Меня начало беспокоить урчание в животе. Обычно мама готовит завтраки. Даже если она встает на три часа позже меня, я всё равно дожидаюсь и ем, что она приготовит. Она, типо, ругала меня, взывала к самостоятельности, но я не слушал. Я же знал, что мне по итогу всегда приготовят.
Сейчас мамы не было и пришлось, как в первобытные времена, заниматься добычей пищи самостоятельно. Выйти на охоту. Вернувшись на кухню, я обнаружил там нетронутую еду. В коробках лежала пицца. В контейнерах – шашлык. Очень некрасиво с их стороны было это не доедать и не положить в холодильник, ну да ладно.
Мне было дико неловко и очень боялся трогать то, что мне не принадлежит, но потом я вспомнил чуткие слова старосты, мол: «Кушай, лялечка» – я взял один кусочек «четырёх сыров», отыскал чистую тарелку, положил блюдо в микроволновку и с предвкушением взвел таймер.
Ничего не произошло.
Я что-то потыкал, открыл и снова закрыл. Ничего не изменилось. Заметив отсутствие цифр на соответствующей панели, я бросил затею с микроволновкой.
– Вроде богатые люди, да? А техника бытовая не в строю. Беднее, чем я, живут, получается. Ха-ха-ха.
Захомячив холодную пиццу и запив её соком, я по привычке достал телефон, чтобы позалипать в соцсети, но, недовольно крякнув, положил его обратно. Куда все делись-то?
Завершив трапезу, я подошёл к окошку. Оно как раз выходило на двор, с которого я вчера зашёл внутрь. Там никого не было. Это показалось мне немного странным, но потом я попытался вспомнить, как часто я вообще смотрю в окно. Я ведь никогда этого не делал в сознательном возрасте. Я попытался вспомнить, какой сегодня день недели.
– Воскресенье… Люди выходят утром на улицу в воскресенье? Я – нет. Я – человек вообще?… А сколько времени?
Телефон показывал красивые «11:11». Был бы я какой-нибудь «эзотерик бимбо», то я бы загадал желание. Вместо этого я просто обматерил суеверных и продолжил смотреть на улицу. Не добившись никакого результата, я подключил к процессу свои нечищеные от серы уши. У меня в квартире обычно слышно, как гудят проезжающие рядом тачки. Так понятно, что всё в порядке. Жизнь в городе идет полным ходом. А ещё иногда я слышу, как под моим окном громко по телефону не на русском языке разговаривают всякие утырки – гордые представители стран ближнего Востока. Если бы там были англичане, французы, даже, прости Господи, американцы, то я бы думать плохо про них не посмел, но эти…