Ты, я и Париж

Корсакова Татьяна Викторовна

— Может быть, кофе? — профессор Алан Прэтчет по-отечески улыбнулся Тине.

Они сидели в его маленьком, уютном кабинете и обсуждали планы на будущее. С ума сойти, у них с Яной появилось будущее!

— Нет, благодарю. — Тина рассеянно побарабанила пальцами по подлокотнику кресла, спросила, наверное, уже в сотый раз: — Профессор, какие у нас шансы?

Профессор Прэтчет ответил не сразу, сначала тщательно протер носовым платком очки и только потом заговорил:

— Шансы высокие. Костный мозг прижился хорошо. Нам очень повезло с донором. Понимаете, оптимальными

донорами являются близнецы либо сибсы — кровные братья и сестры. Но даже в случае с сибсами нет стопроцентной гарантии. Шанс, что костный мозг приживется, один к четырем.

Тина кивнула. Да, она все прекрасно понимала, знала про шансы и вероятности. А еще она знала, что шанс найти донора из числа «неродственников» равен одному к тридцати тысячам. Им повезло, сказочно повезло. Надо обязательно расспросить профессора об их доноре. Этот человек спас жизнь ее девочке, и она не останется в долгу…

— …А у нас ситуация сложилась, лучше не придумаешь. — Профессор опять принялся протирать и без того чистые стекла очков. Без очков он выглядел смешно и совсем непредставительно. Никогда не скажешь, что он один из лучших гематологов в мире. — Родители редко могут стать донорами для своих детей.

— Да, я помню, что не подошла.

— Вы не подошли, а отец девочки подошел. И подошел, надо сказать, идеально. Никакой реакции отторжения, никаких ожидаемых проблем. Маленькое медицинское чудо.

— Подождите, доктор, — Тина покачала головой, — вы, наверное, что-то путаете. Отец моей дочери живет в Москве, он не мог…

— Он смог. — Профессор наконец водрузил очки на переносицу и сразу же превратился в мировое светило. — Около двух месяцев назад господин Немиров сделал необходимые анализы, и как только мы убедились, что он годится в качестве донора, был произведен забор донорского материала. Я думал, что вы знаете.

Она не знала. Подумать не могла, что дочку спас не неизвестный герой, а Ян. Он же сам сказал, чтобы она не рассчитывала на его помощь. Да что там помощь, он ведь отказал ей даже в такой малости, как… Она пришла, как договаривались, а его не оказалось дома. А сейчас профессор Прэтчет хочет убедить ее, что Ян согласился стать донором. Нет оснований ему не верить, но Ян…

Почему в таком случае он ничего ей не сказал? Почему ни разу не навестил, не узнал, как они с дочкой?..

Бессмысленные вопросы. Ответить на них может только Ян. И она обязательно его спросит, если они встретятся…

— Мама, смотри, я похожа на Красную Шапочку!

Вообще-то, в малиновом берете и плюшевом костюмчике в тон Яна больше напоминала пажа. Не хватало только золотистых кудрей, но это не беда — кудри отрастут, и нездоровая бледность пройдет, и синие круги под глазами, и ужасная худоба. С худобой обещала бороться тетя Надя. Они с Анной Леопольдовной вчера прилетели из России, специально к возвращению Яночки домой. А сегодня утром обе встали ни свет ни заря. Тетя Надя оккупировала кухню, а Анна Леопольдовна принялась за генеральную уборку. Заверения Тины, что она убрала квартиру не далее как вчера, в расчет не принимались.

«Наша маленькая девочка должна жить в идеальной чистоте. Клементина, ты же сама слышала рекомендации врачей. И надо что-то срочно делать с воздухом. Это не воздух, а настоящий кошмар».

Да, с воздухом действительно нужно было что-то делать, и этим вопросом вплотную занялся дядя Вася. Загородный домик, маленький, но очень уютный, с настоящим садом и традиционным английским газоном будет готов к встрече жильцов к концу следующей недели. Яна хочет щенка, надо обязательно спросить у профессора, можно ли им завести собаку.

На улице стояла весна, самая настоящая, с тонким запахом молодой листвы, с салатовой зеленью газонов, солнечными бликами на окнах домов и купающимися в редких лужицах голубями. Яна смотрела на весну широко распахнутыми глазами. Такими глазами могут смотреть на мир только маленькие дети.

Мимо проехала стайка мальчишек на роликах: яркие шлемы, наколенники, рюкзачки за плечами, веер брызг и звонкий смех.

— Мама, я тоже хочу ролики! — Яна прижала кулачки к груди. — Ролики и рюкзак с Винни-Пухом.

— Хорошо, солнышко. — Тина прижала дочку к груди. — Ролики и рюкзак с Винни-Пухом.

— И еще большую куклу. Такую, как вон у того дяди.

— Какую куклу? — Тина обернулась.

…Он тоже выглядел по-весеннему: джинсы, тонкий свитер, кроссовки. В руках — огромная кукла, мечта всех маленьких девочек.

Ян. Ян в Лондоне, почти у дверей клиники, с мечтой всех маленьких девочек под мышкой… Ян не смотрит на нее, он не сводит восхищенного взгляда с их дочки.

— Привет. — Его голос звучал по-другому, не так, как раньше.

— Привет. — Яна не испугалась чужого дядю, за время болезни она привыкла к чужакам.

— Тебе нравится кукла?

— Нравится.

— В таком случае она твоя.

Дочка радостно ахнула, вопросительно посмотрела на Тину.

— Бери, — та ободряюще улыбнулась, перевела взгляд на Яна: — Здравствуй, рада тебя видеть.

— Да? — он скептически усмехнулся. — Наверное, именно поэтому ты запрещала мне встречаться с дочерью? Ты поражаешь меня, Пташка. Я изо всех сил стараюсь понять тебя и не могу.

Она тоже ничего не понимала. Она никогда не запрещала Яну видеться с дочерью. Он сам не хотел. Он хотел развода и не хотел иметь с ней ничего общего. А сейчас он явился сюда и обвиняет ее в том, чего она никогда не совершала. Как же это… нечестно.

Тина бросила быстрый взгляд на дочку — девочка была увлечена куклой. Это хорошо, ей незачем слышать, как ссорятся родители.

— Я не запрещала тебе видеться с дочерью, — сказала она, понизив голос почти до шепота.

— Да, формально ты не имела ничего против, но твой друг, — Ян поморщился, — сообщил, что я смогу увидеть своего ребенка только через месяц. А где бы вы были через месяц? В уютном загородном домике, адрес которого по чистой случайности забыли бы мне сообщить?

— Я не понимаю…

— Мама, — дочка требовательно дернула Тину за рукав, — мама, у нее под пальто есть еще и другая одежда, и ботинки снимаются!